А. К. ГАСТЕВ

В насыщенной событиями биографии А. К. Гастева наиболее яркие страницы связаны с его деятельностью в качестве основателя и руководителя Центрального института труда (ЦИТ). ЦИТ - главное и любимое детище А. К. Гастева, был образован в 1921 г. путем слияния двух институтов: Института труда при ВЦСПС и Института экспериментального изучения живого труда при Наркомтруде.

В деятельности Гастева прежде всего обращает на себя внимание масштабность в постановке вопросов труда. Вся научная школа А. К. Гастева не сводила их только к повышению производительности труда, улучшению качества, снижению себестоимости и т. п. Для социалистического производства, считал автор и его коллеги по институту, этого недостаточно.

Задача состоит в том, писал А. К. Гастев, каким образом перестроить производство, чтобы в самой его организационной технике постоянно слышался призыв к непрерывному совершенствованию, непрерывному улучшению как производства, так и того ограниченного поля, на котором работает каждый отдельный руководитель.

<из тяжелого ярма для рабочего> в <положительный творческий процесс>.

По Гастеву, НОТ в своей процедурно-методической части основывается на следующих элементах:

предварительном анализе объекта; разложении его на составляющие;

выборе наилучших элементов, которые раскладываются затем в функционально взаимосвязанные ряды;

компоновке отобранных вариантов по принципу их экономного расположения в трудовом процессе на общей синтетической схеме (рисунке) изучаемого объекта.

А. К. Гастев исходил из того, что прежде чем изменить те или иные способы работы, их надо тщательно изучить.

концепция А. К. Гастева является концепцией подлинно социалистической организации труда. Буржуазные системы НОТ совершенно чужды определяющей идее, составляющей фундамент гастевской концепции,- идее Социализации трудового процесса>, идее решающей роли человеческого фактора.

Конечная цель научного поиска для буржуазной НОТ - это установление некоторого неизменного стандарта операции, приема, движения, принимаемого, но не обязательно понимаемого человеком, пользующимся такой, по выражению А. К. Гастева, <застывшей нормой>. Методически <принцип стандарта>, будучи доведенным до логического завершения, превращается в свое собственное отрицание. Становясь догмой, а не руководством к действию, подобный стандарт приводит к закостенению некогда установившихся, ранее приемлемых, но не оправдывающих себя в изменившихся условиях приемов и методов работы. В результате он перестает давать импульсы к совершенствованию организации и превращается в оковы для данной операции, движения, производства в целом.

Исключительный интерес представляют не утратившие актуальности и предвосхитившие ряд идей правила <Как надо работать>, предложенные А. К. Гастевым. основные правила для всякого труда. Н-р:

1. надо всю продумать работу.

2. Не браться за работу, пока не приготовлен весь рабочий инструмент и все приспособления для работы.

3. На рабочем месте не должно быть ничего лишнего, чтобы попусту не тыкаться, не суетиться и не искать нужного среди ненужного.

4. Во время работы надо обязательно отдыхать.

5. По окончании работы надо все прибрать, и т.п.

А. К. Гастев

Алексей Капитонович Гастев (1882-1941) - выдающийся советский теоретик и практик научной организации труда и управления производством, крупный общественный деятель, поэт.

Решение столь грандиозной задачи А. Гастев связывал с развитием социалистической науки о труде и управлении производством, призванной выявить и сформулировать специфические принципы, а также разработать методы организации труда, имманентные новому типу экономического базиса и позволяющие коренным образом реорганизовать сам процесс труда, который должен превратиться <из тяжелого ярма для рабочего> в <положительный творческий процесО.

А. К. Гастев хорошо понимал (в отличие от исследователей более позднего времени), что процесс формирования такой концепции не может происходить автономно, в стороне от столбовой дороги мировой научной мысли. Он считал, что для создания собственной концепции необходимо критически переосмыслить теоретические достижения и практический опыт, накопленные в промышленно развитых капиталистических странах. А. К. Гастев исходил из того, что прежде чем изменить те или иные способы работы, их надо тщательно изучить.

Третий общий момент - научное исследование материального и личного факторов производства носит преимущественно лабораторный характер и завершается экспериментальной апробацией найденных решений. Четвертая точка соприкосновения -предварительный расчет и подготовка всех факторов производства во времени и в пространстве, обеспечивающие максимальное ускорение, уплотнение производственных процессов. Наконец, пятый объединяющий момент - изменения в квалификационных группировках персонала с резко выраженной тенденцией к ограничению функций основной массы рабочих узкими специальными заданиями (на основе углубленного разделения труда) и одновременному усилению организаторской роли низшего и среднего административно-технического персонала, введение инструктажа и различных оргприспособлений.

А. К. Гастев предложил исследовательскую программу организации труда, которая была бы максимально приближена к потребностям крупного общественного производства. Принимая стандарт как определенную форму для данного производства, он еще выше ставил способность быстрого переконструирования производства и всех тех навыков, которые связаны с данным производством. Отсюда делался вывод о необходимости постоянной тренировки физических и психических способностей работников, таких, в частности, как наблюдательность (воспитание органов чувств, особенно глаза и уха), воля, двигательная культура (подвижность, быстрота реакции), изобразительность (способность точного отображения явления словом, письмом, графиком), режим (учет расходования времени) и др. Все это, по мнению А. К. Гастева и его коллег, позволит максимально активизировать человеческий фактор и вместе с тем сберечь силы и здоровье работников, экономно расходуя их энергию.

Видным деятелем в области научной организации труда и производства, выдающимся исследователем и организатором науки, автором свыше 200 научных работ был Алексей Капитонович Гастев (1882-1938). Основные его научные труды: «Как надо работать» (1921), «Трудовые установки» (1924). «Нормирование и организация труда» (1929), «Научная организация труда» (1935). А. К. Гастев был самобытным ученым и писателем. Но главным его «произведением» стал созданный им в 1920 г. Институт труда при ВЦСПС, преобразованный в 1921 г. в Центральный институт труда (ЦИТ), бессменным руководителем которого он был вплоть до ареста и трагической кончины в результате политических репрессий сталинского режима. Он занимался вопросами совершенствования теории и практики организации труда. Им сформулирована и обоснована концепция, получившая название «трудовые установки». Важнейшее место в осуществлении методики трудовых движений отводилось инструктажу. Недостатком концепции трудовых установок. Гастева является слабая разработка самой методики трудовых установок, выбор слишком узкой базы исследования, ориентация на индивидуальность рабочего.

Гастев А.К. Трудовые установки. М.: Экономика, 1973. С. 133.

А.К. Гастев формулирует ряд принципов, которые помогают решить поставленные задачи: принцип инструктирования, принцип организационной постановки работы, принцип непрерывного вовлечения всей рабочей массы в производственную инициативу.

Научные идеи и воззрения А. К. Гастева реализовывались в работах ЦИТа. Первым программным документом института стали правила, сформулированные А. К. Гастевым в книге «Как надо работать». А.К. Гастев подчеркивал, что попытки создания так называемой организационной науки вне связи с конкретными тенденциями машинизированного массового производства неминуемо обрекаются на неудачу. Основное внимание в своих работах он уделял рациональной организации и культуре труда, заложил основу комплексного подхода к теории управления.

Культура труда и управления Гастева

Основная заслуга Гастева заключается в разработке теоретических и экспериментальных идей новой науки - социальной инженерии, соединявшей в себе методы естественных наук, социологии, психологии и педагогики. Под его руководством на десятках предприятий внедрялись инновационные методы организации труда и производства, по методикам подготовлено более 500 тыс. квалифицированных рабочих, тысячи консультантов по управлению и НОТ.

Свои основные идеи и взгляды Гастев изложил в самом концентрированном виде в знаменитых 16 пунктах правил и наставлений о том, как надо правильно и культурно работать.

20-е годы представляют собой, пожалуй, самую яркую страницу в истории отечественной науки управления. Этот период поражает воображение современников не только грандиозностью замыслов, количеством новых идей, проектов и теорий, ожесточенностью идеологических дискуссий, но и грандиозностью личностей, которых дал Отечеству «серебряный век».

Несомненно, лидером отечественной науки управления и НОТ в 20-е годы был А.К. Гастев. Несколько слов о его биографии.

Алексей Капитонович Гастев (1882-1941), экономист, социолог, был активным деятелем революционного и рабочего движения в России, неоднократно подвергался арестам и ссылкам. В 1905 г. руководил боевой дружиной рабочих в Костроме, выступал на митингах с разоблачением эсеров и меньшевиков, участвовал в работе III и IV съездов РСДРП. За плечами у Гастева не только революционный, но огромный производственный опыт: слесарь на заводах России и Франции (где окончил Высшую школу социальных наук), а после Октября - один из руководителей на предприятиях Москвы, Харькова и Горького, наконец, секретарь ЦК Всероссийского союза металлистов. Известен он и как поэт, его литературное творчество высоко ценили В.В. Маяковский и А.В. Луначарский. Гастев был одним из теоретиков и лидеров пролеткультовского движения.

С 1921 по 1938 г. возглавлял Центральный институт труда (ЦИТ) в Москве. Основная заслуга Гастева заключается в разработке теоретических и экспериментальных идей новой науки - социальной инженерии («социального инженеризма»), соединявшей в себе методы естественных наук, социологии, психологии и педагогики. Под его руководством на десятках предприятий внедрялись инновационные методы организации труда и производства, по методикам ЦИТа подготовлено более 500 тыс. квалифицированных рабочих, тысячи консультантов по управлению и НОТ. Значителен его вклад в разработку идей кибернетики и общей теории систем. Разработки Гастева получили мировое признание, они изучаются в США, Англии, Франции и других странах.

Концепция культурных установок

Промышленное возрождение России, по мнению Гастева, неотделимо от культурного переворота. Концепция трудового воспитания и культурных установок предполагает уничтожение «стихийной распущенности» человека, которое начинается у Гастева с физической и бытовой культуры - рационального режима дня, правильного питания, отдыха и движения, затем закрепляется в социально-психологической культуре поведения, искусстве владения собой и своими эмоциями, взаимоотношениях, арезультируется в подъеме общей культуры производства. Трудовая культура начинается с постепенного привыкания к единому, выдержанному в течение всего дня темпу. Трудовая выдержка лучше всего складывается при работе операционной и труднее - при монтажной, неповторяющейся или обладающей рваным ритмом.

На тяжелой, неритмичной работе, считает Гастев, больше- приобретается болезней и вредных привычек. С одной стороны, русскому рабочему больше всего не хватает элементарной исполнительской культуры: умения подчиняться, точно соблюдать свои служебные обязанности независимо от того, приятно ему или нет. Искусство коллективной работы, по Гастеву, основывается на умении приспосабливать личные цели к общим задачам, на способности точно и своевременно выполнять распоряжения. Первым актом «организационного тренажа» является обучение не руководить другими, а подчиняться самому. На этом принципе и строится у Гастева новая наука - «педагогика тренировки». Ее методы и законы базируются на точном расчете, в котором учтены все мелочи и детали, она имеет три стадии: «общая гимнастика, имитация работы и, наконец, настоящая работа». Если гимнастика выступает в качестве «чистой техники движения», то задача имитационного упражнения - приучить человека к нагрузке. На завершающей стадии обучающийся приступает к настоящим трудовым операциям, которые должны быть отрепетированы до автоматизма. Для руководителя Гастев предлагал полугодовой испытательный срок, в процессе которого за кандидатом на выдвижение проводились бы тщательные социально-психологические наблюдения и на основании их составлялся «психологический паспорт». Требуемая от руководителя деловая инициатива будет встречена с большим энтузиазмом, если прежде он покажет себя как исполнительный и дисциплинированный работник. Авторитет в коллективе, основанный на высокой личной культуре труда и профессиональной компетентности, представляет собой фундамент искусства управления. Согласно логике такого подхода, руководитель не приглашается извне, а воспитывается в собственном коллективе.

Трудовое обучение

Исходная ступень трудового обучения руководителя - исполнительская работа, простое «послушание, ибо только здесь проверяется, на что способен человек». Исполнительская работа дается труднее распорядительской и требует большего времени, усилий и воли. В ней воспитывается скорость реакций, быстрота движений, четкость и ритмичность труда; перед будущим руководителем следует ставить задачи « на быструю распланировку стола, обставление комнаты, розыск телефонов, нахождение адресов... ни одного поручения без срока, ни одного задания без измерений». Лишь после прохождения школы организационно-распорядительской деятельности, работника можно допускать к более сложным, планирующим функциям. Гастев был убежден, что труднее и дольше осваивается самое простое и элементарное, нежели самое сложное и непонятное. Поэтому он предлагал начинать с исполнительской деятельности и переходить к распорядительской, начинать с организации труда и переходить к осмыслению ее содержания. В этом случае не только руководители или рядовые работники, но и любой гражданин должен пройти в своей жизни через школу НОТ. Такой подход к воспитанию трудовой культуры (а оно, по Гастеву, должно начинаться не в 14 лет, а в 2 года) был созвучен эпохе. Вместе с тем, новую культуру невозможно создать лишь на послушании, превращающем человека в «винтик» производственного механизма. Гастев требует творческого подхода к самым обыденным вещам - молотку, клещам, карандашу. На производстве важна не сама машина, а установка на нее, т.е. нацеленность на постоянное, каждодневное конструирование, изобретательство. Для заражения рабочей массы «неустанным бесом изобретательства» необходимо разработать и внедрить эффективную систему методов привлечения работников к управлению. Именно они, а также ежедневное внимание со стороны администрации (обучение, помощь), создадут предпосылки к тому, что рабочий задумается над каждым своим движением и приемом, сможет разобраться в его «анатомии» и устройстве. Рабочий учится у станка, впитывая логику его движений, а не заучивает правила. Поэтому и трудовая культура - это не сумма усвоенных знаний, а активная «сноровка». Надо начинать с простого ухода и налаживания станка, с тренировки своих движений и лишь затем переходить к усвоению теоретических знаний и формул.

Трудовое обучение как способ воспитания нового человека у Гастева начинается с формирования основ двигательной и физической культуры, ловкости и экономии движений. Метод - бытовая и производственная гимнастика. Тренировка основных человеческих качеств, необходимых ему в трудовой деятельности, - наблюдательности, изворотливости, воли, упорства, дисциплинированности и организованности - проходит по трем линиям: режим, труд и организация. Двигательная культура человека должна отрабатываться до автоматизма: чем хуже отточено движение, тем больше в нем «элемента торможения». При хорошем владении телом человек не задумывается над техническими моментами своей работы, высвобождая время на творчество. Автоматизм (низших форм движений является обязательной предпосылкой свободы для высших, духовных движений человека.

Одним из конкретных инструментов воспитания НОТ в быту являлась у Гастева хроно-карта, т.е. своеобразный учетный документ для записи бюджета времени. Предлагались следующие этапы использования времени: сон, пища, работа, отдых, самообслуживание. Учет времени воспитываетбережливость, дисциплинированность, способность планировать свой рабочий день, повышает общую культуру человека. Для науки его польза в том, что он вскрывает «социальный скелет» труда и повседневной деятельности людей.

Культура труда

Культура труда имеет также экономическое измерение: так, при правильном расположении инструментов работник выигрывает час в течение дня; у культурного человека «всегда все под рукой». Таким образом, НОТ у Гастева - это еще и культура рабочего места. Культура движений органически переходит в культуру поведения, личная культура - в коллективную. Взаимоотношения людей на производстве, согласно гастевской концепции, требуют определенной «культурной условности», которая смягчает наше общежитие. Проявлять тактичность в отношениях с другими, приветливость, пусть даже и условную, вместо «нарочито подчеркнутой грубости», - обязанность и право каждого человека. Эти качества, наряду с дисциплинированностью, способностью подчиняться общей задаче (иначе

исполнительством),энтузиазмом и умением заражать окружающих тем делом, которым вы сейчас занимаетесь, называется социальными установками, составляющими «искусство коллективной работы». Основное правило совместного труда - скрывать, а не выставлять свою индивидуальность, уметь на первое место ставить не собственное «я», а общие интересы. Научиться этому труднее, чем овладеть индивидуальным тренажером.

Свои основные идеи и взгляды на трудовое воспитание Гастев изложил в самом концентрированном виде в знаменитой «Памятке-правилах», содержащей 16 пунктов правил и наставлений о том, как надо правильно и культурно работать.

Памятка-правила

Прежде чем браться за работу, надо всю ее продумать так, чтобы в голове окончательно сложилась модель готовой работы и весь порядок трудовых приемов. Если все до конца продумать нельзя, то продумать главные вехи, а первые части работы продумать досконально.

Не браться за работу, пока не приготовлен весь рабочий инструмент и все приспособления для работы. На рабочем месте (станок, верстак, стол, пол, земля) не должно быть ничего лишнего, чтобы попусту не тыкаться и не искать нужного среди ненужного.

Весь инструмент и приспособления должны быть разложены в определенном, по возможности раз навсегда установленном порядке, чтобы можно было все это находить наобум.

За работу никогда не надо браться круто, сразу; не срываться с места, а входить в работу исподволь. Голова и тело сами разойдутся и заработают; а если приняться сразу, то скоро и себя, как говориться, зарежешь, и работу «запорешь». После крутого начального порыва работник скоро сдает: и сам будет испытывать усталость, и работу будет портить.

По ходу работы надо иногда усиленно приналечь: или для того, чтобы осилить что-нибудь из ряда вон выходящее, или чтобы взять что-нибудь сообща, артельно. В таких случаях не надо сразу налегать, а сначала приладиться, надо все тело и ум настроить, надо, так сказать, зарядиться; дальше надо слегка испробовать, нащупать потребную силу и уже после этого приналечь.

Работать надо как можно ровнее, чтобы не было прилива и отлива; работа сгоряча, приступами портит человека и работу.

Посадка тела при работе должна быть такая, чтобы и удобно было работать, и в то же время не тратились бы силы на совершенно ненужное держание тела на ногах. По возможности надо работать сидя. Если сидеть нельзя, ноги надо держать расставленными; чтобы выставленная вперед или в сторону нога не срывалась с места, надо устроить укрепу.

Во время работы надо обязательно отдыхать. В тяжелой работе надо чаще отдыхать и по возможности сидеть, в легкой работе отдышки редкие, но равномерные.

Во время самой работы не надо есть, пить чай, пить в крайнем случае, только для утоления жажды; не надо и курить, лучше курить в рабочие интервалы, чем во время самой работы.

Если работа нейдет, то не горячиться, а лучше сделать перерыв, одуматься и применить снова опять-таки тихо; далее нарочно замедлять, чтобы выдержать.

Во время самой работы, особенно когда дело нейдет, надо работу прервать, привести в порядок рабочее место, уложить старательно инструмент и материал, смести сор и снова приняться за работу и опять-таки исподволь, но ровно.

Не надо в работе отрываться для другого дела, кроме необходимого в самой работе.

Есть очень дурная привычка после удачного выполнения работы сейчас же ее показать; вот тут обязательно надо «вытерпеть», так сказать, привыкнуть к успеху, смягчить свое удовлетворение, сделать его внутренним, а то в другой раз в случае неудачи получится «отравление» воли и работа опротивеет. В случае полной неудачи надо легко смотреть на дело и не расстраиваться, начиная снова работу, как будто в первый раз, и вести себя так, как указано в 11-м правиле. По окончании работы надо все прибрать, все положить на определенное место.

А.К. Гастев

Крупный организатор науки, оригинальный самобытный поэт А.К. Гастев, трагически погибший в годы сталинских репрессий, считал, что всю работу в области научной организации труда (НОТ) и управления нужно начинать с отдельного человека, кем бы он ни был - руководителем или рядовым исполнителем. Методологической основой такого подхода стала разработанная им и его коллегами - сотрудниками Центрального института труда, директором которого он был многие годы, концепция трудовых установок, содержавшая в зародыше основы кибернетики, инженерной психологии, эргономики. Составными элементами этой концепции были: теория трудовых движений в производственном процессе; организация рабочего места; методика рационального производственного обучения и пр. С помошью содержащихся в них практических положений и выводов можно было задавать определенные стандарты для производственных операций, облегчать адаптацию работников к их непрерывному изменению, стимулировать их личную инициативу.

Приведем несколько рекомендаций такого рода: «сначала продумай свою работу досконально, приготовь весь нужный инструмент и приспособления»; «при работе ищи удобного положения тела; наблюдай за всей установкой; по возможности садись; если стоишь, то ноги расставляй, чтобы была экономная опора»; «не работай до полной усталости, делай равномерные отдыхи»; «во время работы не кушай, не пей, не кури; делай это в твои рабочие перерывы»; «если работа нейдет - не волноваться; надо сделать перерыв, успокоиться и - снова за работу»; «кончил работу - прибери все до последнего гвоздя, а рабочее место вымети». Конечно, с точки зрения сегодняшнего дня эти формулировки в чем-то могут показаться наивными, но по сути свое значение они сохраняют и сейчас.

В отличие от западных специалистов Гастев и его ученики полагали, что внедрение НОТ и управления возможно и необходимо не только в технически оснащенном производстве, но

и в «любом сарае», в самом «неустроенном медвежьем углу России», что в период доиндустриального уровня развития страны было крайне важно. Правда, этот тезис подвергался весьма резкой критике, ибо современники видели в нем попытку законсервировать техническую отсталость отечественного производства.

Гастев не только искал пути рационализации трудовых движений и оптимальной организации рабочего места, но пытался активизировать работника, развить в нем потребность к самосовершенствованию, привить каждому «организационно-трудовую бациллу». Этому должна была способствовать и разработанная им методика быстрого обучения высококвалифицированных работников, позволявшая сократить сроки последнего в 6 раз - с 3-4 лет до 4-6 месяцев. Еще одним направлением творчества Гастева была разработка концепции узкой базы, суть которой можно было выразить словами «рабочий, который управляет станком, есть директор предприятия, которое известно под именем станка», и закономерности управления последним можно распространить не только на предприятие, но и на государство в целом. Эти закономерности, по мысли Гастева, действуют в следующем порядке: «расчет - установка - обработка - контроль - учет - систематика - расчет»

Гастев распространял эту формулу на управление как вещами, так и людьми, поскольку считал, что, как и операции, производимые с помощью оборудования, труд любого работника может быть разложен на такого рода элементы, легко поддающиеся регулированию.

Идеи Гастева составили основу предложенной им науки о труде и управлении - «социальной инженерии», в которой широко применялся математический аппарат, формулы и чертежи. Практика А. Гастева

Другим выдающимся деятелем российской науки можно считать Алексея Капитоновича Гастева (1882-1941), автора более 200 работ, учителя многих исследователей. Его можно назвать духовным создателем всероссийского направления НОТ. Он стал его популяризатором, доводил выводы науки до руководителей государства, а их пожелания - вкладывал в тематику института. Он возглавлял ЦИТ - "научно-боевой центр, как он его называл, организации труда". Выделение в нем четырех направлений; технического, хозяйственно-экономического, политического и педагогического, делало ЦИТ уникальным, опытным и консультационным центром, не имеющим аналогов в Европе. Подход цитовцев к своей деятельности примечателен. Они рассматривали его как важнейший вклад, условие скорейшего восстановления хозяйственно-экономической мощи страны.

Культура труда рассматривалась Гастевым как стержень его организованности. Он предложил системное видение НОТ, связав технические и экономические процессы организации труда, теоретические и практические вопросы его изучения. Все это изложено им в работе "Научная организация труда" (см. "Организацию труда", 1935 г., № 5 или сборник "Социология труда" ч. 1. Сборник текстов, СПб,. 1998). В ней он описал НОТ не только как производственный феномен, но и социально-политический. Именно ей он отводил роль главного преобразующего производство и работника фактора.

Его главная идея - создание "трудовой установки", внутренней концентрации, предшествующей труду, пронизывающей и осмысляющей трудовой процесс, делающего его максимально рациональным, а труд наиболее эффективным. Нельзя не согласиться с базовыми принципами, которые он сформулировал, как отражение "трудовой установки":

1. продумывать будущую работу, ее последовательность, проработку деталей;

2. предварительно подготавливать все приспособления;

3. отказываться от всего лишнего на рабочем месте;

4. поддерживать порядок в раскладывании инструмента и всего необходимого;

5. постепенного входить в работу;

6. обдумывать работу при необходимости прикладывать дополнительных усилий;

7. поддерживать ровный темп работы;

8. найти удобство посадки тела, головы;

9. обязательность отдыха;

11. отказ от привычки хвастаться результатами;

12. обязательности уборки рабочего места по окончании работы.

Простота этих требований способствовала обвинению Гастева и его школы в узости подхода. Однако, несмотря на кажущуюся очевидность, именно эти принципы были положены в основу "социальной инженерии" - науки, во многом, предвосхитившей разработки НОТ ученых 60-70-х годов. Как инициатор нового направления, Гастев писал: " это - целостное, рассчитанное включение определенных человеческих масс в систему механизмов и будет не что иное, как социальная инженерия". В ней человек рассматривается не как самостоятельная разрозненная единица, а как часть целого организма, трудовой организации, но часть - решающая, главная".

16 правил Гастева

1. Прежде чем браться за работу, надо всю ее продумать, продумать так, чтобы в голове окончательно сложилась модель готовой работы и весь порядок трудовых приемов. Если все до конца продумать нельзя, то продумать главные вехи, а первые части работ продумать досконально

2. Не браться за работу, пока не приготовлен весь рабочий инструмент и все приспособления для работы

3. На рабочем месте (станок, верстак, стол, пол, земля) не должно быть ничего лишнего, чтобы попусту не тыкаться, не суетиться и не искать нужного среди ненужного

4. Весь инструмент и приспособления должны быть разложены в определенном, по возможности раз навсегда установленном порядке, чтобы можно все это находить наобум

5. За работу никогда не надо браться круто, сразу, не срываться с места, а входить в работу исподволь. Голова и тело сами разойдутся и заработают; а если приняться сразу, то скоро и себя, как говорится* зарежешь, и работу <запорешь>. После крутого начального порыва работник скоро сдает: и сам будет испытывать

усталость, и работу будет портить

6. По ходу работы иногда надо усиленно приналечь: или для того, чтобы осилить что-нибудь из ряда вон выходящее, или чтобы взять что-нибудь сообща, артельно. В таких случаях не надо сразу налегать, а сначала приладиться, надо все тело н ум настроить, надо, так сказать, зарядиться; дальше надо слегка испробовать, нащупать потребную силу н уже после этого приналечь

7. Работать надо как можно ровнее, чтобы не было прилива и отлива; работа сгоряча, приступами портит и человека и работу

8. Посадка тела при работе должна быть такая, чтобы и удобно было работать, и в то же время не тратились бы силы на совершенно ненужное держание тела на ногах. По возможности надо работать сидя. Если сидеть нельзя, ноги надо держать расставленными; чтобы выставленная вперед или в сторону нога не срывалась с места, надо устроить укрепу

9. Во время работы надо обязательно отдыхать. В тяжелой работе надо чаще отдыхать и по возможности сидеть, в легкой работе отдыхи редкие, но равномерные

10. Во время самой работы не надо есть, пить чай, пить в крайнем случае только для утоления жажды; не надо и курить, лучше курить в рабочие перерывы, чем во время самой работы

11. Если работа нейдет, то не горячиться, а лучше сделать перерыв, одуматься и применять снова опять-таки тихо; даже нарочно замедлять, чтобы выдержать

12. Во время самой работы, особенно когда дело нейдет, надо работу прервать, привести в порядок рабочее место, уложить старательно инструмент и материал, смести сор и снова приняться за работу и опять-таки исподволь, но ровно

13. Не надо в работе отрываться для другого дела, кроме необходимого к самой работе

14. Есть очень дурная привычка после удачного выполнения работы сейчас, же ее показать; вот тут обязательно надо <вытерпеть>, так сказать, привыкнуть к успеху, смять свое удовлетворение, сделать его внутренним, а то в другой раз в случае неудачи получится <отравление> воли, и работа опротивеет

15. В случае полной неудачи надо легко смотреть на дело и не расстраиваться, начинать снова работу, как будто в первый раз, и вести себя так, как указано в 11-м правиле

16. По окончании работы надо все прибрать; и работу, и инструмент, и рабочее место; все положить на определенное место, чтобы принимаясь снова за работу, можно было все найти и чтобы самая работа не противела

1. «Как надо работать» (1921)

2. «Трудовые установки»(1924)

3. «Нормирование и организация труда» (1929)

4. «Научная организация труда» (1935).

В 1920 г. создал Институт труда при ВЦСПС, преобразованный в 1921 г. в Центральный институт труда (ЦИТ), бессменным руководителем которого он был вплоть до ареста и трагической кончины в результате политических репрессий. Научные идеи и воззрения А.К. Гастева реализовывались в работах ЦИТа. Первым программным документом института стали правила, сформулированные А.К. Гастевым в книге «Как надо работать». К правилам были обширные комментарии, пояснения, дополнения. Сами правила были широко опубликованы в виде плакатов, листовок. Актуальность приведенных правил не утрачена и в наши дни.

Согласно Гастеву трудовому типу личности должны быть присущи такие качества:

наблюдательность, изобразительность (умение изображать, отображать и фиксировать в слове, в письме, в графике и фотографии);

воля (готовность к действию, способность к переключению);

двигательная культура (культура тела, трудовых, спортивных, бытовых движений);

владение режимом (времени, жизни, труда);

искусство отдыха и восстановления сил;

умения и культура организатора;

политехнизм.

ГАСТЕВ Алексей Капитонович

26.9 (8.10). 1882, Суздаль.- 1941, учёный и поэт, один из основоположников педагогики проф. образования и науч. организации труда в РСФСР. Учился в Моск. учительском ин-те (исключён в 1901 за рев. деятельность). Секретарь ЦК Всерос. союза рабочих-металлистов (1917-18). В 1918-19 зав. отделом искусств Нарком-проса УССР. Организатор и руководитель Центр, ин-татруда при ВЦСПС (ЦИТ; 1920-38). В 1924-26 зам. пред. Совета по НОТ при Наркомате РКП Активный участник дискуссий по проблемам пролетарской культуры и подготовки квалифицир. рабочих. Организатор акционерного об-ва "Установка" (1928), готовившего на хозрасчётных началах кадры для пром-сти. Пролетарский поэт, воспевавший эпоху "торжествующего машинизма" и индустриального груда, нового скоростного человека, Г. стремился создать индустриальную педагогику, способную покончить с психологией ремесленничества. В основе пед. доктрины Г. идея "социального инжеперизма", построенного на изучении человека в трудовом процессе и тенденций развития произ-ва, социальном и трудовом экспериментировании, применении психофизиол. и др. исследований.

Она воплотилась в "установочном методе ЦИТа", к-рый Г. расценивал как основу реформы всей системы обучения и воспитания, общепед. метод формирования человеческих способностей. Он предлагал ввести педагогику в "рамки инструкции", противопоставляя эмпиризму в обучении науч. подход, "субъективному" искусству педагога -"объективное" воздействие "установок", создающих и корректирующих "цепи" реакций. По сути дела. Г. выдвинул идею алгоритмизации и программирования обучения и воспитания, предвосхитив идеи С. Пресси (1926) об обучающих автоматах. Созданная в ЦИТе "социально-инженерная машина" предполагала замену педагога направителями и шаблонами, формирующими установки.

I Понятие "установка", введённое Г., имело в виду формирование ориентации личности, ведущих к автоматизму деятельности через "культурные установки", "биоустановки", "оргаустановки" и др. Идеи Г. о "новой культурной установке" выражали его цель воспитать повое поколение людей, любящих технику, активных, творчески развитых, владеющих культурой произ-ва, движения, тела и т. п. Однако наиб, полное воплощение установочный метод получил в доктрине "трудовых установок" ("системе ЦИТа") - совокупности трудовых и организаторских приёмов, навыков, "рефлексов", объединённых в динамичные комплексы движений, доведённых до автоматизма. Концепция Г. послужила одним из источников теории деятельности. Свою пед. систему Г. называл "педагогикой тренировки", переоценивая возможности безграничного воздействия на организм человека. Человек в системе Г. выступал как продукт среды. В то же время Г. считал, что автоматизм поведения не отрицает творческого начала, а создаёт для него необходимый рефлекторный базис. Однако творческие компоненты концепции Г. не получили должного развития, что дало основание для критики (Н. К. Крупская, А. В. Луначарский, С. Е. Гайсинович, В. Н. Шульгин и др.). В его взглядах преобладали технократич. тенденции, пролеткультовские увлечения "машинной эстетикой", недооценка социальных последствий "машинизации" воспитания личности.

Идеи Г. оказали особое влияние на развитие теории и методики производств, обучения. Предложенная им система отличалась жёстким единством всех элементов: квалификац. характеристики, программы упражнений (рассчитанных на постепенное усложнение технологий), метода трудовых тренировок и подчинённых ему показа, демонстрации, инструктажа и др.. режима обучения, оргаиизац. и техн. средств обучения. Особым элементом системы ЦИТа были поэтапный контроль и экспертиза качества обучения. Для организации обучения создавались установочные цехи. ЦИТ вёл спец. подготовку инструкторов, владеющих методикой обучения.

Методика ЦИТа легла в основу ускоренных форм подготовки квалифицир. рабочих и имела большой успех. Отмечая это, Г. выступил против долгосрочных форм профтехобразования, прежде всего школ ФЗУ, указывал, что общее образование в них - ненужная дань "гуманитарности". Позиция Г. воспринималась как выступление против социальной защищённости молодёжи.

В духе установочной доктрины Г. разрабатывал идеи политехи, обучения, акцентируя внимание на "множественном обладании индустриальными навыками". Он разделил политехнизм на общий, дающий ориентацию во всём объёме техники, и частный, ориентированный на одну из отраслей ("механический", "химический" и др.) и дающий стержневую подготовку по группе родств. профессий. Им были предложены новые подходы к конструированию политехи, оборудования для школ (1930).

Пед. концепция Г. представляла собой одно из оригинальных направлений в развитии педагогики 20-х гг. и оказала на неё значит, воздействие. Его труды способствовали становлению в СССР физиологии движений (Ы. А. Бернштейн), психологии труда, ипж. психологии и др. Мн. положения Г. не всегда глубоко воспринимались его современниками, хотя обвинения в "гипериндустриализме" и "технократизме" были справедливы.

Необоснованно репрессирован; реабилитирован посмертно.

Соч.: Восстание культуры, Харьков, 1923; Снаряжение совр. культуры, Харьков, 1923; Как надо работать, М., 1922; М., 19722; Трудовые установки, М., 1924, [М., 19732]. Лит.: Крупская Н. К., К вопросу о подготовке рабочей силы, Пед. соч., т. 3, М., 1979; Луначарский А. В., Воспитание нового человека, в его кн.: О воспитании и образовании, ML, 1976; Гастев 10.А.. От "социальной инженерии" к кибернетике, О методологич. концепции ЦИТа, в кн.: Гастев А. К., Трудовые установки, [М., 19732]; ЦИТ и его методы НОТ, М., 1970; Осовский Е. Г., Развитие теории проф.-тех. образования в СССР (1917 - 1940), М., 1980, гл. 3-4; Катханов К. Н., Талантливый деятель профтехобразования, "Социалистич. труд", 1982, № 10; Богуславский М., Цирульников А., Железное эхо, ПТО, 1988. № 7.

Гастев, Алексей Капитоыович Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Алексей Капитонович Гастев (26 сентября (8 октября ) 1882 , Суздаль - 15 апреля 1939 , Коммунарка ) - российский революционер , профсоюзный деятель, поэт и писатель , теоретик научной организации труда и руководитель Центрального института труда .

Биография

Родился в семье учителя и портнихи. Отец умер, когда Гастеву было два года. По окончании училища и технических курсов поступил в Московский учительский университет , но был оттуда исключен за политическую деятельность. В 1901 г. вступает в РСДРП , бросает учебу и становится профессиональным революционером . В 1903 г. сослан в Усть-Сысольск Вологодской губернии (ныне г. Сыктывкар), откуда успешно бежал . В 1904 г. напечатан первый рассказ из жизни ссыльных. Во время Первой русской революции - председатель Костромского совета рабочих депутатов и руководитель боевой дружины. В 1906 г. был избран делегатом на IV съезд РСДРП . Некоторое время живет, работает и учится в Париже . В 1908 г. покидает ряды большевиков .

В 1914 г. вновь сослан в Нарымский край . Февральскую революцию встречает в побеге и выходит из подполья (с 1901 до 1917 г. на нелегальном положении). В 1917 -18 гг. секретарь ЦК Всероссийского союза рабочих-металлистов. Работает в управлении заводов Москвы , Харькова , Николаева , активно занимается профсоюзной и культурно-организаторской (во Всеукраинском совете искусств) работой. В 1920 г. становится создателем и руководителем Центрального института труда . В 1926 г. награжден орденом Красного Знамени «за исключительную энергию и преданность делу». 8 сентября 1938 г. арестован НКВД и 15 апреля 1939 г. расстрелян .

Литературное творчество

Писал стихи в 1913-1919 годах, основная форма - стихотворения в прозе. В 1918 Пролеткультом был издан сборник стихов Гастева «Поэзия рабочего удара», выдержавшую до 1926 шесть переизданий. С 1920 писал только статьи.

Поэтические произведения ближе к гимпической прозе, чем к стихам без рифмы и метрики. Часто в них отсутствует даже организующая ритмическая основа. Это - поэзия о рабочих массах или поэзия, символизирующая рабочие массы: реалистические детали смешиваются в ней со смелыми метафорами и мотивами, граничащими с фантастикой. (Вольфганг Казак )

Литература

Гастев, А.К. Поэзия рабочего удара. ML, 1971. Гастев, А.К. Как надо работать. М., 1966. Гастев, А.К. Трудовые установки. М, 1973Гастев Алексей Капитонович , участник революционного движения в России, один из зачинателей научной организации труда (НОТ) в СССР, поэт. Родился в Суздале в семье учителя. Член РСДРП с 1901, большевик: в 1908 от партии отошёл. Член ВКП (б) с 1931. За революционную деятельность исключен из Московского учительского института. В период Революции 1905-07 председатель Костромского совета рабочих депутатов, руководитель боевой дружины. Делегат 4-го съезда РСДРП (1906). С 1906 работал в Союзе металлистов. Неоднократно подвергался репрессиям. В 1917-18 секретарь ЦК Всероссийского союза рабочих-металлистов. В 1920 организовал в Москве Центральный институт труда при ВЦСПС (ЦИТ), которым руководил до 1938, одновременно в 1924-26 заместитель председателя и председатель Совета по НОТ при наркомате РКИ, в 1932-36 председатель Всесоюзного комитета стандартизации при СТО СССР. Автор работ по рациональной организации и культуре труда. Некоторые идеи Г. были развиты впоследствии в разделе науки об управлении - кибернетики. Как поэт начал печататься в 1904. Опубликовал сборники стихов: «Поэзия рабочего удара» (1918) и «Пачка ордеров» (1921). Стихотворения в прозе Г. «Мы растем из железа», «Гудки», «Рельсы», «Башня» имели большую популярность в первые годы Советской власти. Смелые гиперболические образы Г. сочетал с пафосом научного прогресса. Опубликовал публицистическое произведение «Как надо работать» (1921), «Юность, иди!» (1923). «Снаряжение современной культуры» (1923), «Восстание культуры» (1923), «Новая культурная установка» (1923), а также работы по научной организации труда: «Трудовые установки» (1924), «Установка производства методом ЦИТ» (1927), «Нормирование и организация труда» (1929).

Соч.: Поэзия рабочего удара. [Предисл. 3. Паперного], М., 1964; Как надо работать, М., 1966.

Лит.: Гастев А. К. - основатель и руководитель Центрального института труда ВЦСПС, в кн.: ЦИТ и его методы НОТ. М., 1970.

Гастев А. К. (1882-1938 или 1941; автобиография) - родился 26 сентября 1882 г. в гор. Суздале Владимирской губ. Отец его был учителем и умер, когда Г. исполнилось 2 года. Мать Г. была портниха. По окончании городского училища, а затем технических курсов Г. поступил в учительский институт, но был исключен оттуда за политическую деятельность. Бросив ученье в 18 лет. отдался политической работе, скитался по тюрьмам, ссылкам и работал слесарем на заводах в Ленинграде, Харькове, Николаеве, а также в трамвайных парках по ремонту трамваев. До 1917 г. находился на нелегальном положении. Скитальческая жизнь бросала Г. то на дикий север (ссылка в Ыарымский край), то в Париж, куда он несколько раз эмигрировал, преследуемый за политическую деятельность. За границей работал на заводах. С 1901 по 1917 г. состоял в РСДРП(б). В профессиональный союз (ВСРМ) вступил в 1907 г. С 1907 по 1918 г. был членом правления ленинградского союза металлистов, а в 1917-18 гг. - секретарем ЦКВСРМ. С момента Октябрьской революции работает в качестве профессионалиста, управляющего промышленными предприятиями и журналиста. Художественные вещи Г. начал писать в 1900-х гг. В первый раз его произведение опубликовано в 1904 г. - рассказ "За стеной", из жизни политич. ссыльных. Сборники художественных произведений издавались несколько раз под заголовками "Поэзия рабочего удара". Последний сборник вышел в Москве в 1923 г. В настоящее время Г. оставил деятельность в области художеств, литературы и всецело посвятил себя работе по организации груда. Своим последним художественным произведением Г. считает ЦИТ (Центральный Институт Труда ВЦСПС), которым он заведует и который воплощает все легендарные замыслы, вложенные в его художественную работу. Основным научным трудом Г. является книга "Трудовые Установки" (издана в 1924 г.), где изложена методика ЦИТа по обучению трудовым приемам. Целый ряд книг им написан по вопросам профессионального движения, научной организации труда и строительства новой культуры: "Индустриальный мир", "Профсоюзы и организация труда", "Как надо работать", "Время", "Восстание культуры", "Юность, иди!", "Новая культурная установка" и др. Редакт. журнал "Организация Труда" и сборник "КИУ" ("Конструктор- Изобретатель-Установщик"). [В 1931 вступил в ВКП(б). Возглавлял ЦИТ до 1938, одновременно в 1924-26 заместитель председателя, председатель Совета по научной организации труда при наркомате РКИ СССР, в 1932-36 председатель Всесоюзного комитета стандартизации при СТО СССР. Необоснованно репрессирован, реабилитирован посмертно.] (Гранат) Гастев, Алексей Капитонович - пролетарский поэт. Род. в Суздале, в семье учителя. В детстве лишился отца и рано начал жить самостоятельно. Работал слесарем, за участие в революционном движении несколько раз сидел в тюрьме, затем был сослан в Нарымский край, оттуда эмигрировал во Францию. В 1900-1907 гг. - член РСДРП, в настоящее время беспартийный. Последние годы Г. как поэт не печатается, целиком уйдя в руководство созданного им Центрального института труда (ЦИТ). Свою литературную деятельность Г. начал в 1904 под псевдонимом Дозоров, когда в ярославской газете "Северный край" был напечатан его первый рассказ из жизни ссыльных. Вместе с другими рабочими поэтами Г. проходит путь своеобразного самоопределения, высвобождения пролетарского художника из-под гнета идеологических и художественных норм господствующего класса. Вначале - это творчество рабочего, еще не осознавшего своих классовых задач, выражающего психологию угнетенных классов в ряде лирических жалоб на свою горькую участь ("Думы работницы"), если и мечтающего о восстании, то как о бунте, в котором сгорит и угнетатель и бунтующий ("Я люблю"). Этот первый период рабочей поэзии Гастсва проходит под властью наивно публицистических, художественно неубедительных форм народнической поэзии. На смену им приходит чрезвычайно расплывчатая символика, рисующая революцию в образе весны, побеждающей суровую зиму. В более поздних фазах эта наивно-идеалистическая символика насыщается мужественными ритмами поэтов капиталистического города (Верхарн, Уитмен), чтобы стать наконец выражением настроений индустриального рабочего, сознающего свою коллективную мощь. Большую часть произведений Г. можно назвать стихотворениями в прозе: их ритм не организован до степени стихотворного, рифмы нет, да и написаны они в форме прозаических отрывков. Однако установка на лирическую выразительность, особая организация синтаксиса, повторяемость периодов и т. п. - все это приближает их по типу к произведениям стихотворным и дает полное право говорить о Г. как о лирическом поэте, отправляющемся в смысле формы от Уитмена и Верхарна. Лучшая часть произведений Г. относится к первым годам революции и соответствует "пролеткультовскому" периоду пролетарской поэзии. Эти стихи Г. являются выражением воли наиболее передовой индустриальной части рабочего класса. Это еще не развернутый художественно показ психики передового рабочего во всей ее сложности, это - только лирическое выражение отдельных мотивов, характерных для него. Поэзия Г. - прежде всего - гимн тяжелой индустрии, глубочайшее чувство связи рабочего с ней и вера в те творческие, преображающие мир силы, которые в ней заключены. Для футуристов (Маринетти) такое воспевание индустриальной мощи являлось лишь прославлением капиталистической силы, которая при помощи войны и машины сметет с земли слабое человечество, оставив лишь наиболее сильных. Для Г. же эта индустриальная мощь тесно спаяна со своим творцом - рабочим классом, насыщена его волей и волю самого поэта насыщает железом и сталью машины. Особенно остро у Г. ощущение того, что все эти гиганты индустрии - дело рабочего подвига: "Бетон - это замысел нашей рабочей постройки. Работаю, подвигом, смертью вскормленный". Индивидуализму буржуазного урбаниста противостоит в поэзии Г. самосознание коллективиста: "Всюду иду со своим молотом, зубилом, сверлом - По всему миру... Шагаю через границы, материки, океаны. Весь земной шар я делаю родиной". Библиография: 1. Поэзия рабочего удара, П., 1918 (2-е изд., 1919; 3-е изд., 1921); 11ачка ордеров, Рига, 1921. Последние издания "Поэзии рабочего удара" (изд. ВЦСПС, М.. 1923 и изд. 5-е и 6-е, 1924 и 1925) включают оба вышеназванных сборника. Стачка, Инсценировка В. Плетнева. М., 1922; Снаряжение современной культуры, с приложен, ст. А. Луначарского "Новый русский человек", 1923; Восстание культуры. Харьков, 1923. Г. участвовал в журналах и сборниках: "Пролетарский сборник", "Грядущее", "Пролетарская культура". П. Калинин Ф., Путь пролетарской критики, "Поэзия рабочего удара" А. Гастева, "Пролетарская культура", 1918, IV (и в сб. Бессалько П. и Калинин Ф., "Проблемы пролетарской культуры". П.. 1919); Фриче В., Пролетарская поэзия. М., 1918; Лелевич Г., О пролетарской лирике, "Октябрь", 1925, III - IV. III. Владиславлев И. В.. Литература великого десятилетия, т. I. М. - Л., 1928; Писатели современной эпохи, т. I, ред. Б. П. Козьмипа, изд. ГАХН, М., 1928. С. Малахов. {Лит. энц.) Гастев, Алексей Капитонович (1882-1941). Рус. поэт и ученый, политич деятель. Род. в Суздале, поступил в Моск. учительский ин-т, но не окончил учебу, стал професс. революционером, неоднократно арестовывался, отправлялся в ссылку; неск. раз оказывался в эмиграции за рубежом, в Париже работал слесарем на заводе, учился в высшей школе соц. наук; делегат IV съезда РСДРП в Стокгольме. После Окт. революции занимался вопросами науч. организации труда, предвосхитил нек-рые идеи кибернетики; в 1917-18 гг. -первый секретарь Всеросс. Союза рабочих металлистов; в 1920 г. организовал в Москве Центр, ин-т труда при ВЦСПС, к-рым руководил до 1938 г., когда был арестован. Погиб в заключении. Печататься начал с 1904 г. К истории утопий имеет отношение первая книга Г. - "Поэзия рабочего удара" (1918), состоящая в осп. из стих., написанных до революции. Своеобразные ритмические поэмы в прозе - "Башня", "Рельсы", "Кран", "Экспресс" и др. - в совокупности составляют ромаитико-социалистическую утопию о коренпом преобразовании Земли с помощью рабочих рук и гл. обр. - титанических механизмов, созданных этими руками. Известна также "сибирская" фантазия Г. - "Экспресс", в центре к-рой - строительство транссибирской магистрали. В. Р. Гастев, Алексей Капитонович Род. 1882, ум. 1938 (1941?). Поэт, публицист, ученый. Автор поэтических сборников "Поэзия рабочего удара" (1918) и "Пачка ордеров" (1921). книги "Как надо работать" (1921). Занимался рациональной организацией и культурой труда. Создал Центральный институт труда (1920). Репрессирован.

ГАСТЕВ Алексей Капитонович

26.9 (8.10). 1882, Суздаль,-1941, учёный и поэт, один из основоположников педагогики проф. образования и науч. организации труда в РСФСР. Учился в Моск. учительском ин-те (исключён в 1901 за рев. деятельность). Секретарь ЦК Всерос. союза рабочих-металлистов (1917-18). В 1918-19 зав. отделом искусств Нарком-проса УССР. Организатор и руководитель Центр, ин-та труда при ВЦСПС (ЦИТ; 1920-38). В 1924-26 зам. пред. Совета по НОТ при Наркомате РКИ. Активный участник дискуссий по проблемам пролетарской культуры и подготовки квалифицир. рабочих. Организатор акционерного об-ва "Установка" (1928), готовившего на хозрасчётных началах кадры для пром-сти. Пролетарский поэт, воспевавший эпоху "торжествующего машинизма" и индустриального труда, нового скоростного человека, Г. стремился создать индустриальную педагогику, способную покончить с психологией ремесленничества. В основе пед. доктрины Г. идея "социального инженеризма", построенного на изучении человека в трудовом процессе и тенденций развития произ-ва, социальном и трудовом экспериментировании, применении психофизиол. и др. исследований.

Она воплотилась в "установочном методе ЦИТа", к-рый Г. расценивал как основу реформы всей системы обучения и воспитания, общепед. метод формирования человеческих способностей. Он предлагал ввести педагогику в "рамки инструкции", противопоставляя эмпиризму в обучении науч. подход, "субъективному" искусству педагога - "объективное" воздействие "установок", создающих и корректирующих "цепи" реакций. По сути дела, Г. выдвинул идею алгоритмизации и программирования обучения и воспитания, предвосхитив идеи С. Пресси (1926) об обучающих автоматах. Созданная в ЦИТе "социально-инженерная машина" предполагала замену педагога направителями и шаблонами, формирующими установки. I Понятие "установка", введённое Г., имело в виду формирование ориентации личности, ведущих к автоматизму деятельности через "культурные установки", "биоустановки", "оргаустановки" и др. Идеи Г. о "новой культурной установке" выражали его цель воспитать новое поколение людей, любящих технику, активных, творчески развитых, владеющих культурой произ-ва, движения, тела и т. п. Однако наиб, полное воплощение установочный метод получил в доктрине "трудовых установок" ("системе ЦИТа") - совокупности трудовых и организаторских приёмов, навыков, "рефлексов", объединённых в динамичные комплексы движений, доведённых до автоматизма. Концепция Г. послужила одним из источников теории деятельности. Свою пед. систему Г. называл "педагогикой тренировки", переоценивая возможности безграничного воздействия на организм человека. Человек в системе Г. выступал как продукт среды. В то же время Г. считал, что автоматизм поведения не отрицает творческого начала, а создаёт для него необходимый рефлекторный базис. Однако творческие компоненты концепции Г. не получили должного развития, что дало основание длякачественное улучшение организации и нормирования труда, установление комплексно обоснованных норм труда /меры труда/ равной напряженности при оптимальном уровне интенсивности труда.

В эти годы получила развитие аттестация рабочих мест, бригад, участков и цехов в целях эффективного использования производственного и трудового потенциала.

В связи с техническим прогрессом, в условиях обновления станочного парка промышленных предприятий и т.п. актуальными становятся вопросы организации труда на станках с числовым и программным управлением /ЧПУ/, в гибких производственным системах и т.п.

В начале 80х годов в стране была создана специальность 1753 "Организация и нормирование труда", по которой осуществлялась подготовка специалистов по труду в 15 ВУЗах страны.

К 90-м годам отечественными учеными, специалистами и практиками были созданы теория и методология для принятия эффективных решений в области нормирования и организации труда, о чем свидетельствуют имеющиеся методические разработки, специальная литература, монографии и

Однако, излишняя централизация управления трудом, как и действие ряда субъективных, так и объективных причин тормозили решение конкретных производственно-хозяйственных задач, вызывая негативное отношение к системе государственного регулирования вопросов труда. В результате информация по нормированию и организации труда становилась все более невостребованной, ликвидировались или сокращались службы, занимающиеся этими вопросами на предприятиях, прекратились повышение квалификации и подготовка кадров специалистов по труду.

В последние годы в тематике научно-исследовательских проектных институтов, как правило, отсутствовали проблемы организации труда, Центры НОТ и многие отраслевые институты были ликвидированы. Широкое распространение в эти годы получают комплексные бригады, характеризующиеся разделением труда, взаимозаменяемостью рабочих разных профессий /специальностей/ и совмещением ими разнородных функций, что способствовало решению задач экономических и социальных.

Новые задачи по совершенствованию организации труда на научной основе возникли в связи с развитием технического прогресса и новых форм организации производства, научные разработки были направлены на улучшение организации труда рабочих, обслуживающих с основное производства, инженерно-технических работников и служащих.

Традиции ЦИТа продолжил Научно-исследовательский институт труда, созданный в 1955г в соответствии с Постановлением Правительства.

НИИтруда выполнил большой объем и комплекс научных исследований в области проблем труда, в т.ч. его научной организации.

Расширению масштабов проводимых работ способствовало создание филиалов Института труда в республиках и регионах. В связи с 45-летием Института труда коллективом авторов создана монография "Современная экономика труда", в которой изложены теоретические основы этой науки, рассмотрены процессы реформирования социально-трудовых отношений в России, систематизирован международный опыт проведения социальной политики, а также, в том числе, вопросы организации, нормирования и производительности труда, условий и охраны труда, организации заработной платы.

Важной вехой в развитии работы в сфере труда явилось Всесоюзное

совещание по организации труда в промышленности и строительстве, созванное в июне 1967г.

Участниками совещания были разработаны и приняты Рекомендации, содержащие основные направления научной организации труда, меры по внедрению НОТ в производство. Рекомендации явились основой для продолжения научно-исследовательской и практической работой в сфере организации труда и остаются актуальными до настоящего времени.

В 80-е годы особое значение имели задачи ускорения социально -экономического развития общества, для решения которых требовалосьпрактические вопросы как работа по НОТ на производстве, на транспорте, в хозяйственных и государственных учреждениях, в системе образования и др.

Развернувшееся в ЗО-е годы стахановское движение было тесно связано с дальнейшим совершенствованием организации труда на основе рационализации технологических процессов, разделения труда, освобождении квалифицированных рабочих от вспомогательных работ, улучшения организации рабочих мест. Получает распространение теории "экономии времени "на труд, шире используются технические средства /осциллография, фото- и киносъемка и др./ при изучении, проектировании и внедрении передовых методов труда, обеспечивающих рост производительности, освоение новой техники и т.п.

Военная обстановка предъявляла новые требования к организации

труда. В эти годы в связи с непрерывно возрастающими потребностями фронта и недостатками трудовых ресурсов необходимо было находить в возможности максимального использования оборудования и т.п. Получают развитие новые формы организации труда, в том числе бригадные, многостаночное обслуживание, совмещение профессий /работ, функций/ и

Работа по совершенствованию организации труда имела огромное

значение в послевоенные годы. Дальнейшее развитие получает многостаночное обслуживание, рационализация трудовых процессов на основе применения передовой технологии, новых инструментов, универсальных приспособлений, улучшения организации рабочих мест и условий труда.

Большую роль в развитии принципов научной организации труда на предприятиях страны сыграл метод инженера Ф.Л. Ковалева. Сущность метода заключалась в отборе наиболее рациональных приемов работы, применяемых передовыми рабочими, их дальнейшем усовершенствовании и последующем массовом внедрении. Метод оказался эффективным для повышения производительности труда и в 50е годы широко применялся не только в промышленности нашей страны, но и социалистических странах. В настоящее время сущность метода актуальна и он может быт рекомендован на многих хозяйственных объектах. З.На рабочем месте /станок, верстак, стол, пол, земля/ не должно быть ничего лишнего, чтобы попусту не тыкаться, не суетиться и искать нужного среди ненужного.

4.Весь инструмент и приспособления должны быть разложены в определенном, по возможности раз и навсегда установленном порядке, чтобы можно все это находить наобум.

5. За работу не надо браться круто, сразу, не срываться с места, а входить в работу исподволь. Голова и тело потом сами разойдутся и заработают, а если приняться сразу, то скоро и себя, как говорится, зарежешь и работу "запорешь". После крутого начального порыва работник скоро сдает; и сам будет испытывать усталость и работу будет портить и т.д. / всего 26 правил/.

Для 20-х, 30-х годов характерно издание в больших масштабах литературы по вопросам научной организации труда. Систематически выходили журналы /"Время", "Организация труда", "Вопросы организации труда и управления " и др./,монографии по вопросам организации, психофизиологии, гигиены труда и т.п. Некоторые их них были переизданы в 70-х годах. Например, работы А.К. Гастева - "Как надо работать", "Трудовые установки", "Нормирование и организация труда" и др. Многие из них представляют интерес и применительно к современным условиям с учетом конкретных организационно -технических, экономических и социальных задач.

В целях развития организации труда использовались достижения зарубежной науки и практики и, в частности, работы таких исследователей как Ф. Тейлор, Фрэнк и Лилиан Джильберт, Г.Эмерсон, А.Файоль, Г.Форд и др.

Алексей Капитонович Гастев (1882-1939) в 1920-е и 30-е годы возглавлял Центральный институт труда. Он являлся, пожалуй, самым известным советским специалистом в области научной организации труда (НОТ). Опираясь на опыт Ф. Тейлора, и Г. Форда (с которым, кстати, находился в переписке), Гастев разработал свои принципы, основал свою школу НОТ. Если для западных специалистов НОТ обслуживала в основном задачу повышения прибыли организации через повышение производительности труда и снижение себестоимости продукции, то для социалистической экономики идея «потогонности» в чистом виде была чуждой. Гастев и его коллеги по ЦИТ обращали большое внимание на гуманитарные аспекты работы рабочего.

Концепции Тейлора и Форда строились вокруг цеховой организации труда: конвейер, хронометраж, дифференциальная оплата труда, максимальное разделение труда, избавление от ненужных пауз и т.д. Все эти идеи воплощались и в социалистическом производстве. Однако Гастев к этому добавил работу с личностью рабочего. Этот рабочий по-прежнему должен действовать в рамках определенных стандартов, однако внутри них он может и должен проявлять творчество, также следует побуждать его выступать с идеями реформирования трудовых операций.

Большое значение Гастев уделял физиологическим особенностям рабочего – тому, что в последующем будет называться эргономикой.

Гастев сформулировал ряд принципов организации собственной работы, адресатом которых стали сами рабочие. Эти принципы и сегодня можно смело применять на любом производстве.

1. Прежде чем браться за работу, надо всю ее продумать, продумать так, чтобы в голове окончательно сложилась модель готовой работы и весь порядок трудовых приемов. Если все до конца продумать нельзя, то продумать главные вехи, а первые части работ продумать досконально.

2. Не браться за работу, пока не приготовлен весь рабочий инструмент и все приспособления для работы.

3. На рабочем месте (станок, верстак, стол, пол, земля) не должно быть ничего лишнего, чтобы попусту не тыкаться, не суетиться и не искать нужного среди ненужного.

4. Весь инструмент и приспособления должны быть разложены в определенном, по возможности раз навсегда установленном порядке, чтобы можно все это находить наобум.

5. За работу никогда не надо браться круто, сразу, не срываться с места, а входить в работу исподволь. Голова и тело сами разойдутся и заработают; а если приняться сразу, то скоро и себя, как говорится, зарежешь, и работу "запорешь". После крутого начального порыва работник скоро сдает: и сам будет испытывать усталость, и работу будет портить.

6. По ходу работы иногда надо усиленно приналечь: или для того, чтобы осилить что-нибудь из ряда вон выходящее, или чтобы взять что-нибудь сообща, артельно. В таких случаях не надо сразу налегать, а сначала приладиться, надо все тело и ум настроить, надо, так сказать, зарядиться; дальше надо слегка испробовать, нащупать потребную силу и уже после этого приналечь.

7. Работать надо как можно ровнее, чтобы не было прилива и отлива; работа сгоряча, приступами портит и человека и работу.

8. Посадка тела при работе должна быть такая, чтобы и удобно было работать, и в то же время не тратились бы силы на совершенно ненужное держание тела на ногах. По возможности надо работать сидя. Если сидеть нельзя, ноги надо держать расставленными; чтобы выставленная вперед или в сторону нога не срывалась с места, надо устроить укрепу.

9. Во время работы надо обязательно отдыхать. В тяжелой работе надо чаще отдыхать и по возможности сидеть, в легкой работе отдыхи редкие, но равномерные.

10. Во время самой работы не надо есть, пить чай, пить в крайнем случае только для утоления жажды; не надо и курить, лучше курить в рабочие перерывы, чем во время самой работы.

11. Если работа не идет, то не горячиться, а лучше сделать перерыв, одуматься и применять снова опять-таки тихо; даже нарочно замедлять, чтобы выдержать.

12. Во время самой работы, особенно когда дело не идет, надо работу прервать, привести в порядок рабочее место, уложить старательно инструмент и материал, смести сор и снова приняться за работу и опять-таки исподволь, но ровно.

13. Не надо в работе отрываться для другого дела, кроме необходимого в самой работе.

14. Есть очень дурная привычка после удачного выполнения работы сейчас же ее показать; вот тут обязательно надо "вытерпеть", так сказать, привыкнуть к успеху, смять свое удовлетворение, сделать его внутренним, а то в другой раз в случае неудачи получится "отравление" воли, и работа опротивеет.

Алексей Капитонович Гастев

Гастев Алексей Капитонович (1882-1941), поэт, один из зачинателей научной организации труда (НОТ) в СССР. Член РСДРП с 1901, большевик. В 1908 от партии отошёл. Чл. ВКП(б) с 1931. Из семьи учителя. В 1917-18 секр. ЦК Всероссийского союза рабочих-металлистов; в 1918 чрезвычайный комиссар Сормовского завода, затем работал в управлениях ряда заводов Харькова, Николаева, Москвы. В январе - апреле 1919 зав. отделом искусств, чл. коллегии Наркомпроса Украины. В 1920 создал Центральный ин-т труда (ЦИТ, до 1938 - руководитель). Осн. поэтич. сб. Гастева - "Поэзия рабочего удара" (1918). В 1921 вышла последняя книга стихов Гастева - "Пачка орденов".

Гастев Алексей Капитонович (26.09.1882–1941), один из зачинателей научной организации труда (НОТ).

В 1920 организовал в Москве Центральный институт труда, которым руководил до 1938. Автор работ по рациональной организации и культуре труда. Предвосхитил ряд идей, ставших впоследствии составной частью раздела науки об управлении – кибернетики.

Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru

Гастев Алексей Капитонович - поэт, прозаик.

Родился в семье учителя. Мать Гастева была портнихой. Рано лишился отца. Учился в городском училище на технических курсах. Поступил в Московский учительский институт, откуда был исключен за участие в политической демонстрации.

С 1901 член РСДРП. За революционную пропаганду был выслан сначала в Суздаль, затем в Вологодскую губ.

В период революции 1905-07 Гастев - снова в России (на нелегальном положении вплоть до 1917). Председатель Костромского Совета рабочих депутатов, руководитель боевой дружины.

В 1906 был арестован и выслан в Архангельскую губ., откуда бежал за границу.

С 1907 по 1910 живет в Петербурге, работает в трамвайных парках, участвует в профсоюзном движении.

В 1908 вышел из РСДРП.

С 1910 живет в Париже, работает на заводах, сотрудничает вместе с А.Луначарским, П.Бессалько, Ф.Калининым в Лиге пролетарской культуры (организация русских литераторов-рабочих).

Первый рассказ Гастева «За стеной» (из жизни политических ссыльных) был напечатан в 1904 в газете «Северный край» (Ярославль) (под псевдонимом И.Дозоров). Тогда же в Женеве отдельной книжкой вышел рассказ Гастева «Проклятый вопрос» (под псевдонимом А.Одинокий). Герой рассказа, рабочий-революционер, мучительно размышляет о любви, «живет между страстью и сознанием».

В 1913 в ряде сентябрьских номеров большевистской газете «Правда труда» (под псевдонимом И.Дозоров) был опубликован рассказ «В трамвайном парке», в основу которого были положены действительные события, свидетелем и участником которых был Гастев (несчастный случай, повлекший волнения трамвайных рабочих). В рассказе отчетливо различима поэтика будущего Гастева: фотографичность, моментальность в изображении происходящего, минимальная описательность в передаче жеста, движения, особая чуткость к звукам, к «гулам», «аккордам». Рассказ «В трамвайном парке» позднее вошел в книгу Гастева «Поэзия рабочего удара», писавшуюся им с 1911 и увидевшую свет в 1918. Произведения, составившие «Поэзию рабочего удара», стихи и рассказы (что весьма условно: проза Гастева интонационно тяготеет к стихам, и наоборот) наполнены предчувствием прихода революции, радостью рождения нового героя, вселенского пролетария, чей образ неотделим от гигантского крана, легко поднимающего горный кряж Гималаев. Этот подъемный кран в сознании поэта - живое существо, способное не только заразить «своими железными думами миллионы строителей-работников», но и вместе с ними «невиданно задерзить» («Кран»). «Лирикой железа» (авторское определение) наполнены и такие произведения, как «Экспресс» и «Башня» (первое - о будущем Сибири, второе - восхищение Эйфелевой башней). Эту лирику Гастева объединяет и время создания - вторая ссылка автора.

«Чтобы написать эту вещь,- говорил о создании "Экспресса" Гастев,- нужно было предварительно посидеть, по счастливой случайности, в нарымской каталажке около трех месяцев и изучить как сибирскую литературу, так и послушать различного рода занятнейшие рассказы сибиряков» ([Предисл.] // Гастев А. Поэзия рабочего удара. М., 1964. С.27). Еще до выхода отдельным изданием (отдельные части книги публиковались по преимуществу в большевистских дореволюционных газет, а во время Октября читались перед рабочими и красноармейцами) книга Гастева получила широкую известность и признание. «Это,- писал В.Хлебников,- обломок рабочего пожара, взятого в его чистой сущности, это не ты и не он, а твердое я пожара рабочей свободы, это заводской гудок, протягивающий руку из пламени, чтобы снять венок с головы усталого Пушкина - чугунные листья, расплавленные в огненной руке» (О современной поэзии // Хлебников В. Творения. М., 1987. С. 633). Эта «стихопроза» Гастева (ритмическая основа которой, с одной стороны, исходит из поэтики трактата Ф.Ницше «Так сказал Заратустра», с другой - предвосхищает более чем на полвека некоторые элементы рок-культуры) своеобразно сочеталась с установками и декларациями Пролеткульта: «Мятежи мысли загуляли по земле. / Что нам затонувшие суда, рухнувшие виадуки, вокзалы, города, государства? / Что гиганты-горы?» Или: «На прощанье мы им сделали идолов. / Таких, каких они просили. / Но в глаза мы всадили рубины, а головы идолам подняли» («Мы всюду»).

«Поэзия рабочего удара» выдержала 6 прижизненных переизданий (последнее состоялось в 1926) и в конечном счете соединила под одной обложкой самые гиперболизиро-ванно-романтические сочинения Гастева, а именно к таким можно отнести ее завершающую часть - «Слово под прессом», более известную под названием «Пачка ордеров» (1921). Пресс в данном случае надо понимать буквально, т.е. устройство для холодной обработки металлов; ордер - технологическая записка. Например, «Ордер 04»: «Призмы домов. / Пачка в двадцать кварталов. / В прессе ее / Сплющить в параллелограмм. / Зажать до 30 градусов. / На червяки и колеса. / Квартало-танк. / Движение диагональю. / Резать улицы не содрогаясь. / Лишняя тысяча калорий работникам».

В отличие от поэтов Пролеткульта («поэт железа и огня» М.Герасимов, «железный мессия» В.Кириллов и др.), отрицавших классическое искусство, но сохранивших русскую метрическую традицию, Гастев был наиболее радикальным поэтом. В его творческом наследии выглядят исключениями из правила стихи «Я люблю», «Первый луч» и «Дума работницы» (стихи с ярко выраженными фольклорными элементами).

В предисловии к известной антологии И.Ежов, отнесший Гастева к «поэтам металла», писал: «Положение пролетариата как класса и коммунистическая идея придают пролетарской поэзии интернациональный и космополитический характер, ибо мы всюду» (Русская поэзия XX в.: Антология русской лирики от символизма до наших дней. М., 1925. С.LV). «Всюду», т.е. мировая революция стала для Гастева почти реальностью. Безграничная художественная фантазия поэта создает образ колоссальной арки в виде обнявшихся рабочих, размеры которой сместили земную орбиту, и поэтому революция выходит на просторы Вселенной. Под этой аркой строятся в колонны «дредноуты, танки, мосты, станки, пулеметы, солдаты, сумасшедшие, калеки, младенцы...» («Арка в Европе»). Свое творчество Гастев понимал в первую очередь как работу на революцию. Ссылка или тюрьма предоставляли время на такую работу: «Мы как будто оставались не у дел и должны были браться за художественное перо. Отсюда страшная гипертрофия увлечения в этой литературе чем-то особенным, претензия на проведение новых путей, которые крестились пролетарскими, сверхпролетарскими и т.д.» (Поэзия рабочего удара. С. 29).

Дальнейшая биография Гастева выглядит так: 1917-18 - секретарь ЦК Всероссийского союза рабочих металлистов.

В 1919 он возглавляет Всеукраинский Совет искусств.

В 1920 им был организован в Москве Центральный институт труда при ВЦСПС (ЦИТ), возглавляемый им до 1938.

С 1931 - член ВКП(б). Работу в ЦИТ Гастев считал главным делом своей жизни. В очерках-рекомендациях «Восстание культуры» (1923) и «Как надо работать» (1921-27) Гастев призывает к творческому взгляду на мир, на самые простые, окружающие человека вещи: молоток, нож, топор. Написанные в доступной форме, эти книги уже не несут идей мировой революции, космополитизма и космизма, свойственных пролеткультовцам, но, наоборот, наполнены тревогой ученого и государственного деятеля за судьбу Родины, за ее слабую производственную культуру, под которой Гастев понимал и культуру в целом.

В 1938 Гастев был репрессирован, реабилитирован посмертно.

В.А.Прокофьев

Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 1. М., 2005, сс. 465-467.

Далее читайте:

Русские писатели и поэты (биографический справочник).

Сочинения:

Индустриальный мир. Харьков, 1919;

Время. М., 1923;

Трудовые установки. М., 1924;

Новая культурная установка. 2‑е изд. М., 1924;

Установки производства методом ЦИТа. М., 1927;

Нормирование и организация труда. М., 1929;

Как надо работать. 2-е изд. М., 1972.

Поэзия рабочего удара: Как надо работать: Практическое введение в научную организацию труда / предисл. С.Кирсанова. 2-е изд. М., 1972.

Литература:

Назаров И.Л. Встречи и письма. Владимир, 1957;

Паперный 3. Волевое слово // Гастев А. Поэзия рабочего удара. М., 1964;

Луначарский А. Отзыв о «Поэзии рабочего удара» // Вопросы литературы. 1964. №1;

Карпов А.С. Стих и время. М., 1966;

Раков В.П. Поэзия труда и борьбы // Вопросы истории и теории литературы. Челябинск, 1968. Вып.3;

Перцов В. А.Гастев // Перцов В. Современники. М., 1980. Т.1;

Кормилов С.И. Поэтика метризованной прозы (советский период) // Поэтика русской советской прозы. Уфа, 1991.

Когда гудят утренние гудки на рабочих окраинах, это вовсе не призыв к неволе. Это песня будущего. Мы когда-то работали в убогих мастерских и начинали работать по утрам в разное время. А теперь, утром, в восемь часов, кричат гудки для целого миллиона. Теперь минута в минуту мы начинаем вместе. Целый миллион берет молот в одно и то же мгновение.

Первые наши удары гремят вместе. О чем же поют гудки! – Это утренний гимн единства!

Поэзия рабочего удара

Мы проводим на работе лучшую часть своей жизни.

Нужно же научиться так работать, чтобы работа была легка и чтобы она была постоянной жизненной школой.

Как надо работать

Гастев Алексей Капитонович – революционер, пролетарский поэт и видный деятель в области рационализации труда – родился 26 сентября 1882 г. в г. Суздале Владимирской губернии. Отец его был учителем и умер, когда Гастеву исполнилось два года. Мать Тестева была портнихой. По окончании городского училища, а затем технических курсов Гастев поступил в учительский институт, но был исключен оттуда за политическую деятельность. С 1900 г. участвует в революционном движении. Отдавшись политической работе, скитался по тюрьмам, ссылкам (Вологодская губ., Архангельская губ., Нарым) и работал слесарем на заводах в Петербурге, Харькове, Николаеве, а также в трамвайных парках.

До 1917 г. находился на нелегальном положении. Несколько раз эмигрировал в Париж. За границей работал на заводах. С 1901 г. – член РСДРП. С 1906 г. – активный работник профсоюзов. С 1907 по 1918 г. был членом правления Петроградского союза металлистов, а в 1917–1918 гг. – секретарем ЦК Всероссийского союза металлистов. С момента Октябрьской революции работал в качестве профессионалиста, управляющего промышленными предприятиями и журналиста.

Художественные вещи Гастев начал писать в 1900-х гг. В первый раз его произведение опубликовано в 1904 г. – рассказ «За стеной» из жизни политических ссыльных. Сборники художественных произведений издавались несколько раз под заголовком «Поэзия рабочего удара». Последний сборник вышел в Москве в 1923 г. В начале 20-х годов Гастев оставил деятельность в области художественной литературы и всецело посвятил себя работе по организации труда. Своим последним художественным произведением Гастев считает организованный им в 1920 г. в Москве ЦИТ (Центральный институт труда) ВЦСПС, которым он заведует и который воплощает все легендарные замыслы, вложенные в его художественную работу.

Основным научным трудом Гастева является книга «Трудовые установки» (издана в 1924 г.), где изложена методика ЦИТа по обучению трудовым приемам.

При решении своей основной задачи – подготовки рабочей силы – ЦИТ применил метод анализа трудовых движений при помощи «циклографии», т. е. фотографии отдельных элементов движения рабочих органов человека. Начав с исследования простейшей рабочей операции – удара, Гастев установил «нормаль» (систему наиболее правильных движений) рубки зубилом. Изучение в течение нескольких лет рубки зубилом вызвало ряд нареканий со стороны критиков ЦИТа, видевших в этой медлительности органический порок «узкой базы». Однако уже в 1925 г. Гастев вполне разработал методику подготовки слесаря, и ЦИТ перешел к обучению токарей, монтеров, кузнецов, строительных рабочих, текстильщиков, авиаторов и т. д. Разработав методику, Гастев перешел к массовому переобучению рабочих, основав для этого при ЦИТе акционерное общество «Установка». Подготовка рабочих по методу ЦИТа требует 3–6 месяцев.

Гастев написал ряд книг, в которых излагает свои взгляды на вопросы профессионального движения, научной организации труда и строительства новой культуры: «Индустриальный мир», «Профсоюзы и организация труда», «Как надо работать», «Время», «Восстание культуры», «Юность, иди!», «Новая культурная установка», «Установка производства методом ЦИТ», «Реконструкция производства» и др. Редактирует журналы «Организация труда», «Установка рабочей силы» и «Вестник стандартизации»…

За этими протокольными строчками (взятыми нами из автобиографии А. К. Гастева в 41 томе энциклопедического словаря «Гранат» и биографической справки в 14 томе первого издания Большой советской энциклопедии), прорываемыми метафорой о «последнем художественном произведении», встает образ революционера, рабочего, поэта, ставшего одним из основоположников Научной Организации Труда, подлинного самородка из россыпи талантов, рожденных Русской Революцией и творивших ее.

В течение многих лет, истекших после тридцать восьмого года, оборвавшего жизнь этого замечательного человека, его дела были преданы забвению. Выросли поколения, не слышавшие не только имени Гастева, но и слов «НОТ» и «ЦИТ». И более чем понятен поэтому исключительный интерес, проявляемый ныне к вопросам научной организации труда, ценнейшему наследию двадцатых-тридцатых годов.

В 1964 году переиздана «Поэзия рабочего удара». Фантастические гиперболы и классовый пафос гастевских стихов и публицистики, ассоциировавшиеся у его сверстников с «пролеткультовскими» двадцатыми годами, неожиданно и органично «вписались» в сегодняшнюю явь. Призывы Гастева к «переделке человека», к построению «социальной инженерии», казавшиеся многим его современникам фантазерством, оказались понятными и близкими людям шестидесятых годов с их «кибернетическим» строем мышления. Предисловие к новому изданию «Поэзии рабочего удара», статьи в журналах и газетах, воспоминания друзей и современников воссоздают этапы замечательной биографии Гастева, столь скупо рассказанной (увы – не до конца) им самим: 1900 год – первая ссылка, побег, Швейцария, Париж, возвращение в Россию. 1905 год – руководство боевой дружиной в Костроме, большевистские организации Иваново-Вознесенска, Ярославля. IV съезд партии (Гастев-«Лаврентий» – член большевистской, ленинской фракции), снова арест, снова ссылка, снова побег, снова эмиграция, снова возвращение… И все время – работа на заводах («увольнение» всегда шло по этапу…), а в промежутках – «отдых» и занятия «изящной словесностью» в пересылках. В нарымской ссылке – первые мысли о «социальной инженерии». Снова Париж, и снова Петроград… Революция, возвращающая Гастева из очередной ссылки, активизация работы в профсоюзах. Затем Украина – руководство «Советом искусств» и прерванные деникинщиной планы организации «Школы социально-инженерных наук» (прообраз ЦИТа). В 1918 г. Гастев направляется в Нижний-Новгород чрезвычайным комиссаром Сормовского завода. Снова работа на заводах (Москва, Николаев, Харьков). Работа в ВЦСПС. Последний «конструктивно-поэтический» опыт – «Пачка ордеров» (опубликована позже, в 1921 году).

И, наконец, – организация Института Труда при ВЦСПС (1920 г.). В августе 1921 г. Институт стал называться Центральным в результате декрета Совета Труда и Обороны за подписью В. И. Ленина. Незадолго до этого Гастев последний раз встретился с Ильичем. «Хочется мне помочь т-щу Гастеву, заведующему Институтом Труда, – написал тогда Ленин заместителю наркома финансов А. О. Альскому. – …Такое учреждение мы все же таки, и при трудном положении, поддержать должны».

Именно этому – последнему и главному «художественному произведению» Алексея Капитоновича и посвящена настоящая книга.

Рассказчиком будет сам Алексей Капитонович. Мы не будем ни перебивать его, ни дополнять назойливыми разъяснениями. Читатель сам сможет убедиться в понятности (и актуальности) мыслей и дел тех не столь уж давно минувших дней и вынести по их поводу свое суждение. Напомним лишь самые основные факты.

Источник: А. К. Гастев «Как надо работать: Практическое введение в науку организации труда», 2011 год.

Когда гудят утренние гудки на рабочих окраинах, это вовсе не призыв к неволе. Это песня будущего.
Мы когда-то работали в убогих мастерских и начинали работать по утрам в разное время.
А теперь, утром, в восемь часов, кричат гудки для целого миллиона.
Теперь минута в минуту мы начинаем вместе. Целый миллион берет молот в одно и то же мгновение.
Первые наши удары гремят вместе.
О чем же поют гудки!
– Это утренний гимн единства!

Поэзия рабочего удара

Мы проводим на работе лучшую часть своей жизни.
Нужно же научиться так работать, чтобы работа была легка и чтобы она была постоянной жизненной школой.

Как надо работать

Гастев Алексей Капитонович – революционер, пролетарский поэт и видный деятель в области рационализации труда – родился 26 сентября 1882 г. в г. Суздале Владимирской губернии. Отец его был учителем и умер, когда Гастеву исполнилось два года. Мать Гастева была портнихой. По окончании городского училища, а затем технических курсов Гастев поступил в учительский институт, но был исключён оттуда за политическую деятельность. С 1900 г. участвует в революционном движении. Отдавшись политической работе, скитался по тюрьмам, ссылкам (Вологодская губ., Архангельская губ., Нарым) и работал слесарем на заводах в Петербурге, Харькове, Николаеве, а также в трамвайных парках.

До 1917 г. находился на нелегальном положении. Несколько раз эмигрировал в Париж. За границей работал на заводах. С 1901 г. – член РСДРП. С 1906 г. – активный работник профсоюзов. С 1907 по 1918 г. был членом правления Петроградского союза металлистов, а в 1917-1918 гг. – секретарём ЦК Всероссийского союза металлистов. С момента Октябрьской революции работал в качестве профессионалиста, управляющего промышленными предприятиями и журналиста.

Художественные вещи Гастев начал писать в 1900-х гг. В первый раз его произведение опубликовано в 1904 г. – рассказ «За стеной» из жизни политических ссыльных. Сборники художественных произведений издавались несколько раз под заголовком «Поэзия рабочего удара». Последний сборник вышел в Москве в 1923 г. В начале 20-х годов Гастев оставил деятельность в области художественной литературы и всецело посвятил себя работе по организации труда. Своим последним художественным произведением Гастев считает организованный им в 1920 г. в Москве ВЦСПС, которым он заведует и который воплощает все легендарные замыслы, вложенные в его художественную работу.

Основным научным трудом Гастева является книга «Трудовые установки» (издана в 1924 г.), где изложена методика ЦИТа по обучению трудовым приёмам.

При решении своей основной задачи – подготовки рабочей силы – ЦИТ применил метод анализа трудовых движений при помощи «циклографии», т. е. фотографии отдельных элементов движения рабочих органов человека. Начав с исследования простейшей рабочей операции – удара, Гастев установил «нормаль» (систему наиболее правильных движений) рубки зубилом. Изучение в течение нескольких лет рубки зубилом вызвало ряд нареканий со стороны критиков ЦИТа, видевших в этой медлительности органический порок «узкой базы». Однако уже в 1925 г. Гастев вполне разработал методику подготовки слесаря, и ЦИТ перешёл к обучению токарей, монтёров, кузнецов, строительных рабочих, текстильщиков, авиаторов и т. д. Разработав методику, Гастев перешёл к массовому переобучению рабочих, основав для этого при ЦИТе акционерное общество «Установка». Подготовка рабочих по методу ЦИТа требует 3-6 месяцев.

Гастев написал ряд книг, в которых излагает свои взгляды на вопросы профессионального движения, научной организации труда и строительства новой культуры: «Индустриальный мир», «Профсоюзы и организация труда», «Как надо работать», «Время», «Восстание культуры», «Юность, иди!», «Новая культурная установка», «Установка производства методом ЦИТ», «Реконструкция производства» и др. Редактирует журналы «Организация труда», «Установка рабочей силы» и «Вестник стандартизации»…

За этими протокольными строчками (взятыми нами из автобиографии А. К. Гастева в 41 томе энциклопедического словаря «Гранат» и биографической справки в 14 томе первого издания Большой советской энциклопедии), прорываемыми метафорой о «последнем художественном произведении», встаёт образ революционера, рабочего, поэта, ставшего одним из основоположников Научной Организации Труда, подлинного самородка из россыпи талантов, рождённых Русской Революцией и творивших её.

В течение многих лет, истекших после тридцать восьмого года, оборвавшего жизнь этого замечательного человека, его дела были преданы забвению. Выросли поколения, не слышавшие не только имени Гастева, но и слов «НОТ» и «ЦИТ». И более чем понятен поэтому исключительный интерес, проявляемый ныне к вопросам научной организации труда, ценнейшему наследию двадцатых-тридцатых годов.

В 1964 году переиздана «Поэзия рабочего удара». Фантастические гиперболы и классовый пафос гастевских стихов и публицистики, ассоциировавшиеся у его сверстников с , неожиданно и органично «вписались» в сегодняшнюю явь. Призывы Гастева к «переделке человека», к построению «социальной инженерии», казавшиеся многим его современникам фантазёрством, оказались понятными и близкими людям шестидесятых годов с . Предисловие к новому изданию «Поэзии рабочего удара», статьи в журналах и газетах, воспоминания друзей и современников воссоздают этапы замечательной биографии Гастева, столь скупо рассказанной (увы – не до конца) им самим: 1900 год – первая ссылка, побег, Швейцария, Париж, возвращение в Россию. 1905 год – руководство боевой дружиной в Костроме, большевистские организации Иваново-Вознесенска, Ярославля. IV съезд партии (Гастев-«Лаврентий» – член большевистской, ленинской фракции), снова арест, снова ссылка, снова побег, снова эмиграция, снова возвращение… И всё время – работа на заводах («увольнение» всегда шло по этапу…), а в промежутках – «отдых» и занятия «изящной словесностью» в пересылках. В нарымской ссылке – первые мысли о «социальной инженерии». Снова Париж, и снова Петроград… Революция, возвращающая Гастева из очередной ссылки, активизация работы в профсоюзах. Затем Украина – руководство «Советом искусств» и прерванные деникинщиной планы организации «Школы социально-инженерных наук» (прообраз ЦИТа). В 1918 г. Гастев направляется в Нижний-Новгород чрезвычайным комиссаром Сормовского завода. Снова работа на заводах (Москва, Николаев, Харьков). Работа в ВЦСПС. Последний «конструктивно-поэтический» опыт – «Пачка ордеров» (опубликована позже, в 1921 году).

И, наконец, – организация Института Труда при ВЦСПС (1920 г.). В августе 1921 г. Институт стал называться Центральным в результате декрета Совета Труда и Обороны за подписью В. И. Ленина. Незадолго до этого Гастев последний раз встретился с Ильичём. «Хочется мне помочь т-щу Гастеву, заведующему Институтом Труда, – написал тогда Ленин заместителю наркома финансов А. О. Альскому. – …Такое учреждение мы все же таки, и при трудном положении, поддержать должны».

Именно этому – последнему и главному «художественному произведению» Алексея Капитоновича и посвящена настоящая книга.

Рассказчиком будет сам Алексей Капитонович. Мы не будем ни перебивать его, ни дополнять назойливыми разъяснениями. Читатель сам сможет убедиться в понятности (и актуальности) мыслей и дел тех не столь уж давно минувших дней и вынести по их поводу своё суждение. Напомним лишь самые основные факты.

Первым программным документом, с которым выступил Центральный Институт Труда, были сформулированные А. К. Гастевым правила, давшие название этой книге – «Как надо работать»:

«Работаем ли мы за канцелярским столом, пилим ли напильником в слесарной мастерской или, наконец, пашем землю – всюду надо создать трудовую выдержку и постепенно сделать её привычкой.

Вот первые основные правила для всякого труда:

1. Прежде чем браться за работу, надо всю её продумать, продумать так, чтобы в голове окончательно сложилась модель готовой работы и весь порядок трудовых приёмов. Если всё до конца продумать нельзя, то продумать главные вехи, а первые части работы продумать досконально.

2. Не браться за работу, пока не приготовлен весь рабочий инструмент и все приспособления для работы…»

И так далее. Всего 16 правил-заповедей. Никаких секретов, никаких открытий. Но – по мысли Гастева – в этом и состоит «наука организации труда». И вообще никакой НОТ, помимо практических правил работы, попросту нет!

Цитовские листовки и плакаты «Как надо работать» можно было увидеть над верстаком слесаря и в наркоматской канцелярии, в железнодорожном депо и в кремлёвском кабинете Ленина,

«Учиться работать!» На этот ленинский призыв ЦИТ отозвался практическим делом. Выполнение цитовских «заповедей» было победой не «идеологической», а именно практической. Характерно замечание Гастева, завершавшее первое печатное издание «Правил»: «Если к этому сам добавишь правило – стало быть, втянулся в дело». В нём, если позволительно так выразиться, «ключ» цитовской «доктрины». «Если хочешь вводить НОТ, стань мастером хоть одной операции, рассчитай её и дай ускоренье. Тогда ты будешь говорить фактами, а не зубрёжкой».

Вообще Алексей Капитонович не без яда отзывался о «НОТовской» «зубрёжке». В ноябре 1923 года он предложил читателям «Правды» следующую «загадку»:

Почему немец работает лучше русского?
Что такое научная организация труда?
Это значит – рассчитанная организация.
Но что же в ней рассчитано?
Вот что – точность обработки и скорость.
После этого скажите:
Рядовой немец лучше работает рядового русского?
– Конечно, лучше.
А теперь ещё вопрос: Рядовой немец знает, что такое научная организация труда?
– Конечно, не знает.
– Даже не слыхал.
А теперешний рядовой москвич слыхал про научную организацию труда?
– Конечно, слыхал. Он даже придумал сокращение: НОТ.
– Если так, то чем же берёт немец?

«Отгадка», вытекающая из десятков откликов читателей и коллективных обсуждений, материалы которых печатались в «Правде» и в цитовском журнале «Организация труда», сводилась к тому, что «немец», не знающий слова «НОТ», обладает тем, что автоматически обеспечивает ему рассчитанную организацию работы – трудовой культурой. А нашему рабочему её надо ещё прививать. Именно прививать, а не проповедовать! Ибо культура в цитовском понимании – это не «начитанность», а сноровка, и воспитывается она не агитацией, а тренажем.

Из сказанного, конечно, не надо делать вывода, что Гастев вообще был против агитации. Он сам был прирождённым агитатором. Участники революции пятого года вспоминают, как двадцатидвухлетний большевик Лаврентий-Гастев, выступая на большом митинге в Костроме после известного эсеровского оратора Авксентьева, склонил буквально всю аудиторию на большевистские позиции, а через несколько недель, переодетый в военную форму, пробрался в казармы расквартированного в Ростове-Ярославском артиллерийского полка и добился того, что солдаты отказались выступать против рабочих…

Что представляла собой методика ЦИТа, основанная на уже упоминавшейся вскользь «узкой базе»? Конечно, пересказывать подробно гастевские работы в предисловии к ним – затея неблагодарная и нелепая. Ограничимся поэтому буквально несколькими словами.

Для гастевской, характерны прежде всего две, по существу чрезвычайно простые идеи. Первая из них – это «кибернетическая» идея универсальности проблем организации, признание принципиального единства проблем рационализации деятельности любого рода – «управленческой», «рабочей», «учебной». Когда Гастев говорил о «математизации психофизиологии и экономики», он имел в виду не «оснащение» области «неуловимых эмоций» наукообразными формулами, а возможность их непредвзятого анализа (так характерного именно для математического подхода, что хорошо понял Алексей Капитонович, будучи вовсе не математиком). Больше того, он был убеждён не только в возможности, но и в неизбежности создания метода анализа, приложимого в равной мере как к психофизиологии, так и к экономике, к рационализации как «физического», так и «умственного» труда. Он считал, что задача организации рабочего места не то что «подобна» задачам рационализации станка, предприятия или учреждения, но что эти задачи «по существу» совпадают («с точностью до изоморфизма», как сказали бы искушённые в математике, логике и прочей кибернетике инженеры и экономисты шестидесятых годов).

Но как ни замечательно с точки зрения сегодняшнего исследователя это умение улавливать не столь уж очевидные и бесспорные аналогии в различных аспектах проблемы организации, оно само по себе вовсе не являлось исключительным достижением ЦИТа. Уж чего-чего, а стройных и общих «до универсальности» концепций история нашей отечественной мысли знала немало. Жаль только, что это были, в основном, лишь умозрительные построения. ЦИТ же, можно сказать, был «вынужден» заниматься конкретным делом. Теперь, спустя сорок лет, нам отчётливо видна не только методологическая, но и психологическая подоплёка второго краеугольного камня цитовской методики – «принципа узкой базы». В конечном счёте, уверенность Гастева в приложимости методики обучения, выработанной для операции рубки зубилом, к любой другой частной профессиональной методике и вообще к любой методике обучения (а затем и к методике самой работы) – это ведь не что иное, как азбучный для любого психолога «принцип переноса», принцип более чем естественный и для исследователя-практика, относящегося со здоровым ироническим недоверием к достижениям профессорской психологии. Действительно, для того чтобы заметить, что демобилизованный красноармеец, прошедший суровую школу армейской службы, гораздо восприимчивее «штатского растяпы» и к науке рубки, и к науке опиловки, вполне хватало «психологии здравого смысла» и просто наблюдательности, которой Алексей Капитонович был так щедро наделён. Но именно на такой немудрёной основе (подкреплённой, с одной стороны, «кибернетическим» убеждением производственника-практика в примате «инженерных» методов при решении педагогических и даже биологических проблем, а с другой – павловской теорией условных рефлексов) и выросла цитовская педагогическая и общеорганизационная .

Под этим достаточно ёмким термином А. К. Гастев понимал как конкретные рефлексы, воспитанные в результате продуманной системы трудовых тренировок, так и общее состояние организма, «настроенного» на восприятие новых «установок» (в первом, узком смысле), а главное – саму динамику этой перестройки организма работника на новый организационный лад, поскольку главной заботой ЦИТа было не столько привитие организму (человеку или предприятию в целом) системы определённых организационных навыков, сколько перевод его на рельсы непрерывного организационного совершенствования, в принципе беспредельного. Пользуясь цитовской терминологией, можно сказать, что «установки» для ЦИТа – не только и не столько организационно-биологические «шаблоны», сколько «направляющие», и даже «водители».

Характер конкретных цитовских разработок определялся, конечно, и слесарными «вкусами» самого Гастева и его товарищей по петроградским и парижским заводам (а также «коллег» по Нарыму и Усть-Сысольску), помогавших ему строить ЦИТ, и опытом тарифно-квалификационной работы в Союзе металлистов в 1917-1918 годы (как раз и направившим, к слову сказать, внимание Владимира Ильича к «тейлоризму»), вплотную подведшей Гастева к проблеме анализа и «установки» рабочих операций и приёмов, и обстановкой в стране, характеризовавшейся, в частности, острым кризисом квалифицированной рабочей силы.

Итак, вначале – анализ процесса рубки зубилом, т. е. анализ «делегата» от ударных операций: построение «нормали» рубки и нормали обучения рубке. Затем – распространение методов анализа и методов синтеза нормалей на второго основного «делегата» – нажимную операцию опиловки. Дальше – объединение полученных результатов в целостных методиках обучения, ещё дальше – построение из отдельных операций – «агрегатов» десятков и сотен новых конкретных методик (об этом будет кстати вспомнить несколько позже, при знакомстве с функциональной системой организации труда по ЦИТу и с его работами по агрегатированию в станкостроении).

Закономерности расширения проблематики работ ЦИТа и распространения его метода на все более широкий фронт исследований легко понять без «наводящих» пояснений. Если хорошо усвоить, что «рабочий за станком – это директор предприятия», то придёт ли в голову поражаться переходам ЦИТа от «педагогики» к «организации», от «организации» к «реконструкции»? Да ведь и «переходов»-то, в сущности, не было; всё это: и «педагогика», и «организация», и «реконструкция» – не переходы, а естественная и неумолимая линия развития. И как банальны (чтобы не сказать, безграмотны) сетования деятелей, загипнотизированных «комплексной автоматизацией», по поводу «ориентации ЦИТа на ручной труд» – того самого ЦИТа, все разработки которого были буквально пронизаны тезисом машинизма и автоматизма. «Организация – это линии, по которым ходят автоматы: мускульные, нервные, машинные…»

Конечно, не греша против цитовского духа и духа самой эпохи, не стоит утверждать, что цитовская «наука организации труда» – даже в идеальных формах «социальной инженерии» – это и есть кибернетика. В наш просвещённый век любой аспирант (не говоря уже о журналистах) даст ЦИТу сто очков вперёд по части кибернетических формулировок. Но именно сейчас, в преддверии комплексной автоматизации и всё более широкого применения в производстве методов и средств машинной математики, так полезно поучиться у ЦИТа вниманию к «мелочам», к которому так усиленно призывал словом и делом руководитель ЦИТа, уже тогда хорошо уловивший реальную опасность маниловской тенденции рассматривать и решать вопросы Организации и Реорганизации непременно лишь во всемирном, планетарном масштабе. На наш век (хоть он и космический, и атомный) хватит, как видно, и «простых» забот: и дороги мостить придётся, и дома строить, и хлеб растить… Тридцать-сорок лет назад реальной реорганизацией производства, т. е. самой черновой работой, тоже приходилось заниматься скорее вопреки дистиллированной «НОТ» профессоров и проповедников, нежели благодаря ей…

И ещё одно завидное качество отличало А. К. Гастева и руководимый им коллектив: непредвзятая трезвость оценок, умение отделять дело от эмоций. В то время как на долю полутора поколений нотовских профессоров только-только хватило забот о популяризации первой половины ленинской фразы об «утончённом зверстве» системы Тейлора, по разоблачению «легенды о Форде», . Не потому ли так скоро стали учиться у ЦИТа!

Чего стоят хотя бы крики о «функционалке» или модные в своё время, но несколько, мы бы сказали, неквалифицированные возражения против методики ЦИТа, превращающей будто бы обучаемого рабочего в «придаток машины».

В разговоре о «кибернетичности» цитовского метода не лишне, наконец, коснуться ещё одной характерной его стороны. Наряду с постоянной тенденцией всестороннего изучения факторов, влияющих на трудовые и производственные процессы (в рамках так называемой «трудовой клиники», замысел которой достаточно раскрывается в работах Гастева, вошедших в настоящую книгу), ЦИТ отличало разумное самоограничение в выборе средств решения конкретных задач. Конечно, подлинно «оптимальная» теория и методика обучения должна была бы по меньшей мере учесть всё и всяческие данные биологического (психологического, физиологического) исследования отдельных актов восприятия и их рядов, составляющих в совокупности процесс обучения. Но – слишком мало такого рода рекомендаций могли предложить биологические лаборатории трудовой клиники ЦИТа тех лет (хотя, к слову сказать, именно из их стен идут истоки многих превосходных работ, давно уже ставших классическими для любого специалиста по биокибернетике; в первую очередь это, конечно, относится к работам биомеханической лаборатории Н. А. Бернштейна). И ЦИТ обходился наличными (главным образом технико-организационными) средствами. Иначе говоря, тезисы типа «инженерия проецирует биологию», в которых легко проглядывается идея «моделирования с неполной информацией», известная ныне из любой книжки по кибернетике под именем «принципа чёрного ящика», означали в применении к ЦИТу «сужение базы» не только проблематики, но и средств исследования. И, отдавая должное здравому смыслу цитовцев, благодаря которому им удалось получить вполне ощутимые результаты (в том числе и теоретического плана) при самых скудных средствах, мы отчётливо понимаем, что великолепный замысел Гастева построить настоящий Университет Труда, составной частью которого была бы оснащённая по последнему слову науки и техники «трудовая клиника», именно в наше время становится одним из насущнейших дел Науки о Труде.

Теперь несколько слов о самой книге. Предварённая программной статье Алексея Капитоновича «Наши задачи» с приложенными к ней правилами «Как надо работать», опубликованной в первом номере цитовского журнала «Организация труда», она состоит из трёх частей. В основу первой части «Новая культурная установка» положены статьи 20-х годов, посвящённые главным образом общим вопросам трудовой культуры. Впрочем, «общим» лишь в той мере, в какой Гастев был вообще склонен к абстрактной проповеди (мы уже говорили об упоре на конкретные, «приземлённые» рекомендации, характерном для культурной пропаганды ЦИТа). Сама брошюра «Новая культурная установка» впоследствии (1927 г.) вошла в состав третьего (самого полного из прижизненных) изданий книжки Гастева «Как надо работать», снабжённой автором подзаголовком «Практическое введение в науку организации труда». Все настоящее издание в целом мы строили, в значительной степени ориентируясь на эту книгу. Но в то время как в первой части вопросы «науки организации труда» излагаются на требующем минимума напряжения читателя уровне «культурной установки», вторая часть посвящена уже более подробному изложению и обоснованию цитовской концепции НОТ.

Мы сочли возможным не включать в сборник монографию «Трудовые установки», в которой метод ЦИТа изложен с наибольшей полнотой, ограничившись публикацией сжатой формулировки цитовской доктрины, изложенной в статье того же названия из журнала «Организация труда». Это объясняется тем, что указанная монография положена в основу сборника, специально посвящённого педагогической системе ЦИТа, который в настоящее время готовится к печати в издательстве «Просвещение». (Опубликованные в 1927 г. главы из второй части «Трудовых установок» под общим названием «Установка производства методом ЦИТ» пришлось из-за ограниченности объёма настоящей книги резервировать до следующих изданий.)

Наконец, третья часть, как и следует из её названия, посвящена описанию работ ЦИТа, являющихся «выходом» теоретических позиций, изложенных во второй части. Разумеется, рубрикация носит достаточно условный характер, так как и в описании практических работ, при всей их злободневности, все время появляются формулировки теоретических выводов, часто очень развёрнутые.

Повторения, которых нам не вполне удалось избежать при составлении сборника, не случайны: Гастев, «помешанный на одной организационной идее», всю свою жизнь «долбил в одну точку».

Неполнота некоторых материалов, отражающих собой эволюцию взглядов А. К. Гастева и направления работ ЦИТа, связана в ряде случаев с объективными трудностями работы ЦИТа (это относится, например, к таким интересным и ещё только ждущим подробного анализа вопросам, как соотношение функциональных и линейных принципов организации в работах ЦИТа, аналитических и синтетических методов, связь методов ЦИТа и стахановского движения, роль технологических и организационных факторов в производстве). Мы предпочли пожертвовать частью безусловно интересного материала (скажем, в вопросе об эволюции цитовского подхода к проблемам нормирования), нежели навязать А. К. Гастеву стремление внушить читателю сознание естественности и благополучия последнего, достаточно драматического периода работы ЦИТа. Публикация работ Алексея Капитоновича обязывала нас к максимальному соблюдению такта в этом отношении: он начал своё «полное собрание трудов», но не кончил его.

Несколько работ представлены в сборнике в отрывках, в некоторых других произведены небольшие сокращения. Все купюры, разумеется, явным образом оговорены (многоточиями).

При подборе иллюстраций мы, как правило, следовали автору, стремясь к наибольшей ясности в изложении его идей. Эмблема ЦИТа (совмещённые «моментальные фотографии» руки рабочего с молотом на фоне координатной сетки), которой были в своё время снабжены все цитовские издания, кажется нам символом, собравшим в себе всю эволюцию жизни Гастева – от «Поэзии рабочего удара» до работ последних лет.

Библиографию изданий А. К. Гастева мы стремились представить с предельной полнотой, хотя ясно сознаем, что многие издания, рассеянные по разным местам и труднодоступные, в неё не вошли.

Настоящий сборник, задуманный составителями именно как практическое введение в проблемы научной организации труда в собственном (узком) смысле слова, не мог, естественно, отразить всей широты интересов А. К. Гастева и возглавлявшихся им коллективов (в первую очередь это относится к работам по так называемой «организации умственного труда» – с учётом, конечно, условности этого термина, к которому сам Гастев относился весьма иронически). Мы надеемся восполнить невольные пробелы следующими публикациями.

Представляя читателям первое обширное издание работ А. К. Гастева после столь долгого перерыва, составители, считающие себя его учениками, отчётливо сознают меру своей объективности. Отмечавшаяся уже выше непредвзятость ЦИТа вовсе не предполагает методологической всеядности, и странно было бы ожидать от самого А. К. Гастева и от его единомышленников бесстрастного сопоставления цитовских дел и нотовских слов. По примеру Алексея Капитоновича мы позволим себе не утомлять читателя полемическими отвлечениями и ограничимся изложением фактически проделанной работы (очень уместно здесь обратить внимание на начало статьи «ЦИТ как изыскательное сооружение», где позиция А. К. Гастева изложена предельно чётко).

Мы воздерживаемся от традиционных оговорок о неизбежной устарелости терминологии (которая иногда столь непривычна, что может показаться наивной) и существа некоторых идей, от напоминаний о развитии техники за сорок лет и т. п. Мы воздерживаемся также от традиционных оптимистических слов о том, что «несмотря на сказанное, читатель сможет найти в книге ряд интересных мыслей, сохранивших своё назначение…» и т. п. Повторять в сотый раз вполне очевидные вещи – значит просто не уважать читателя.

Мы хотим выразить самую искреннюю благодарность всем лицам и организациям, оказавшим нам помощь в подготовке настоящего издания. В первую очередь это относится к друзьям по ЦИТу, сохранившим ценнейшие материалы и помогавшим нам советами: A. В. Сметанину, В. Ф. Кадобнову, Л. А. Каневскому, М. Р. Журавлеву, С. М. Михайлову – всем цитовцам. Большую помощь в подготовке рукописи для печати и в составлении библиографии нам оказала Софья Абрамовна Гастева.

Мы очень дорожим вниманием и энергией, проявленными в вопросах научной организации труда Советом по кибернетике Академии наук СССР и особенно его председателем А. И. Бергом. Неизменными – ив трудные годы – были участие и поддержка со стороны одного из старейших цитовцев С. Г. Струмилина. Особой признательности заслуживает инициатива, проявленная при подготовке настоящего издания покойным B. С. Немчиновым.

И наконец, глазная наша признательность – автору, Алексею Капитоновичу Гастеву. Настоящим изданием мы хотели бы хоть в какой-то мере выразить свое глубочайшее уважение и восхищение его удивительным жизненным и научным подвигом.

Предисловие ко второму изданию

Первое издание этой книги, выпущенное в свет в 1966 г., вызвало живейший интерес читателей. Книга была быстро распродана, а в адрес издательства и составителей стали поступать письма от отдельных лиц и различных организаций с просьбой помочь им достать книгу А. К. Гастева. Эти обстоятельства наряду с актуальностью и важностью рассматриваемых в книге проблем, оригинальностью и глубиной их освещения и обусловили необходимость настоящего переиздания.

Книга «Как надо работать» переиздаётся без переработки и дополнений, в ней исправлены лишь некоторые технические недочёты предыдущего издания. Ссылки в тексте оформлены, как в прижизненных изданиях, и в основном сохранена авторская пунктуация и орфография.

Издательство и составители сочли целесообразным в новом издании не устранять частично те вынужденные сокращения, о которых говорилось в предисловии к первому изданию. Поскольку главный научный труд А. К. Гастева – книга «Трудовые установки» так и не была выпущена издательством «Просвещение», было признано целесообразным книгу «Трудовые установки», примыкающую к ней работу «Установка производства методом ЦИТ» и несколько тесно связанных с ними по тематике и замыслу произведений Гастева выпустить отдельным изданием. Такое издание предполагается осуществить в ближайшем будущем. Эта книга под общим названием «Трудовые установки» будет представлять непосредственное продолжение книги «Как надо работать».